Живая книга

События романа происходят в далекие 50-е годы восемнадцатого века на просторах Америки. Но захватывающий сюжет, увлекательные путешествия и авторский стиль позволяют оторваться от современной действительности и полностью погрузиться в прочтение романа Майна Рида. А может, это просто классика – классика жанра, классика стиля, классика романтики.

В одной библиографической статье об авторе романа «Всадник без головы» я встретила предельно точное выражение, характеризующее творчество писателя – романтическая экзотика. Именно так, потому что таинственные и страшные события, происходящие в романе и не отпускающие читателя, все равно окружены романтической и любовной экзотикой. Сам Майн Рид прожил яркую жизнь, полную приключений, работал учителем и репортером, торговал с индейцами, принимал участие в войне между США и Мексикой, в 33-летнем возрасте женился на пятнадцатилетней красавице, участвовал в революциях и скитался по всему свету в поисках вдохновения, имел твердую гражданскую позицию и смело заявлял о ней, а умер от нервного и физического расстройства. Писатель получил известность при жизни и остался в истории как один из самых популярных авторов приключенческих романов.

Вернемся к роману «Всадник без головы». Сюжетная линия выстроена по законам жанра: на просторах выжженной прерии семья богатого плантатора Вудли Пойндекстера знакомится с Морисом Джеральдом. Обстоятельства сложились так, что семья плантатора при переезде в новое поместье заблудилась, а скромный мустангер оказался их спасителем. Понятно, что юная дочь Луиза с первого взгляда влюбляется в героя, глава семейства проникается к нему уважением и благодарностью, а Кассий Колхаун – племянник Вудли и кузен Луизы — сразу же разглядывает в спасителе соперника. Дальнейшие события развиваются стремительно: героями овладевают желания догнать, убить, восстановить справедливость, отомстить, любить и быть любимыми.

Предупреждаю: «Всадник без головы» — не сказка для детей, а красивое и яркое произведение для читателей в романтическом возрасте от 12 до 99 лет. На страницах романа нежные объятия и пылкие признания сменяют картины коварных убийств и внезапные появления вполне реального всадника без головы. Роман в переводе на русский язык Аллы Макаровой читается легко, некоторые строчки остаются в памяти навсегда:

«… Впереди, до самого горизонта, простираются безграничные просторы саванны. На небесной лазури вырисовывается силуэт загадочной фигуры, похожей на поврежденную статую кентавра; он постепенно удаляется, пока совсем не исчезает в таинственных сумерках лунного света …»

Я где-то читала, что Майн Рид, обладая буйной фантазией и неповторимым воображением, даже изменил некоторые факты своей биографии, чем в последствии окончательно запутал своих библиографов. Поэтому неудивительно, что в романе присутствуют такие яркие, сочные, колоритные описания сюжетных событий. История утверждает, что в трудные времена от неминуемого банкротства Рида спасла именно публикация романа «Всадник без головы». После смерти писателя, в некрологе одного британского издания появились строчки:

«… У молодежи Англии и Америки не было лучшего друга, чем капитан Майн Рид».

Мое первое прочтение книги состоялось в период впечатлительной юношеской поры. Роман вызвал бурю эмоций, даже слезы от горя и радости. Совсем недавно я перечитала «Всадника» и с удивлением обнаружила, что захвачена знакомым сюжетом и содержанием с новой силой. Впечатления нисколько не изменились, напротив, восхищаюсь автором и героями еще с большей силой. Разумеется, произведение иногда кажется наивным, а поступки героев романа – слишком пафосными или предсказуемыми. Но такие детали вполне компенсируются общим впечатлением от романа. Если сравнивать влияние классических приключенческих романов разных авторов, я бы осмелилась поставить рядом произведения Майна Рида и Джека Лондона.

Герои Носова каждый вечер появлялись на светлых обоях моей детской комнаты. Видеокассеты с диснеевской анимацией проигрывали в конкурентной борьбе старинному прибору со смешным названием «фильмоскоп» и раритетным коробочкам с потрескавшимися черно-белыми диафильмами. Помню эту атмосферу веселья, когда мы с приятелями-дошкольниками учимся читать не по букварю, а водя пальцами по стене, где в полумраке комнаты вырисовываются силуэты «Живой шляпы», Вити Малеева и Незнайки.

Позднее мы зачитывали до дыр трилогию Носова о приключениях коротышек, но были совершенно равнодушны к мультфильмам о Незнайке. Теперь, с высоты своего взрослого опыта, я подозреваю, что просто не нравилась графическая стилистика на основе каноничных иллюстраций Г. О. Валька. И еще я помню разное отношение к частям трилогии: безусловным лидером рейтинга была первая часть о Цветочном городе, поэтому книга не выдержала бурной читательской любви, распалась на отдельные листочки. Две следующие книги пролистывались с энтузиазмом, просто по инерции — видимо, не хотелось расставаться с Незнайкой.

Что характерно, «Приключения Незнайки и его друзей» для своего сына мне пришлось купить в новом издании, а вот книга «Незнайка на Луне» прекрасно сохранилась с прошлых лет: прочитанная однажды, она замерла на полке на два десятилетия. Николай Носов под влиянием романтики освоения космоса и противостояния двух систем в холодной войне, превратил фантастическую сказку в политический памфлет. В детстве я была разочарована — ну зачем же коротыши строят ракету и мечтают долететь до Луны, в их Цветочном городе могло бы произойти еще так много занимательных историй?..

Сюжет новой сказки развивается вокруг космического путешествия Незнайки и Пончика. Они попадают в капиталистическую цивилизацию, знакомятся с полицейским произволом, деньгами и ценными бумагами, биржевыми акциями и монополией на торговлю. Маленький читатель пополнит словарный запас и захочет расспросить родителей о значении новых терминов — ведь книга скорее сориентирована на младших школьников. Живущие в современной в капиталистической действительности и агрессивном информационном потоке дети по-иному воспринимают текст: я наблюдаю, как сын с соседскими мальчишками увлеченно рисует фертинги и сантики, обсуждая возможный рост их курса…

Думаю, что каждый ребенок (да и взрослый тоже) видит в Незнайке себя. Мы так любим хвастаться и жаждем всеобщего признания. Пятилетний ребенок пробует рисовать, танцевать, сочинять стихи, собственная неуклюжесть совершенно не смущает, ведь у Незнайки тоже не все получалось. И ненавязчивое морализаторство Носова о пользе учения и труда воспринимается более легко, чем занудные разглагольствования родителей на ту же тематику. Трудно выбрать образцом для подражания Знайку, который даже от головной боли избавляется с помощью зарядки и трудотерапии. Исследователь, открывший лунит и антилунит, в третьей части истории приобретает замашки красного комиссара и и пытается построить то ли военный коммунизм, то ли оказать братскую помощь развивающимся странам третьего мира. Создатель Незнайки жил в особое время, правящая партия помогла направить фантазию автора в идеологически выверенную колею, из которой ему было не выбраться. Только безусловный талант Николая Носова смягчил стереотипы и превратил «Незнайку на Луне» не в передовую статью «Пионерской правды», а в классику детской литературы.

Читайте книги Носова вместе с детьми, хотя можно улыбнуться над наивностью его некоторых суждений. Каждый ребенок имеет право ввести Незнайку в круг своих друзей, познакомив его с Винни-Пухом, Человеком-пауком и Асланом.

«Ночной дозор» – одна из самых радостных моих находок в современной отечественной литературе. Безусловно отличная, увлекательная и неглупая книга, полностью погружающая в свой мир. Лукьяненко внятен и достоверен, а его здоровый юмор и реалистичные личности героев неизменно радуют, вдохновляют и становятся отдельными личностями, подобно нашим приятелям.

Будни работников московского Ночного Дозора не слишком романтичны: тягостный подъем по утрам, выволочки от начальства, поношенная техника и необходимость соблюдения правил игры… Новичок в патруле Антон Городецкий встретит девушку с мощнейшей воронкой проклятия над головой (потом мы будем изумлены открытием, КТО именно может проклясть так сильно) и спасет мальчишку от вампиров, пытающихся поохотиться без лицензии. Бытовуха, суета… Знакомая любому рабочему человеку – разве что в этих рабочих буднях вполне нормально звучат слова «амулет», «заклинание», «вампир».

Секрет успеха мифологии Дозоров, как мне кажется, именно в том, что фантастическая авторская вселенная находится не на другой планете или в выдуманном времени – Иные живут среди нас, да и Сумрак – он везде, нужно только научиться в него входить. Правда, доступно это не каждому — способности Иных должны быть врожденными (эта концепция, впрочем, на протяжении серии Дозоров обзаведется исключениями). Лукьяненко не стал изобретать велосипед – оборотни, вампиры и прочие упыри живут по соседству с нами — как будто мы не догадывались. ;) Впрочем, они изрядно отличаются от воспетых в классических ужастиках романтичных образов. Наверное, именно потому они такие жуткие и такие настоящие – в семейных трусах и растянутых майках, с бытовыми и семейными проблемами и правовыми заморочками в договоре между Светлыми и Темными Иными.

Да и борьба Иных, хотя в первом приближении и напоминает противостояние классических доблестных полицейских и туповато-злобных гопников, вовсе не так двухцветна и однозначна. Темные по рождению не всегда согласны с предначертанием (к примеру, сосед Антона, возвышенный идеалист Костя – сын вампира, инициированный отцом для спасения от смерти, так ни разу никого и не убил). Выбор стороны для неинициированного Иного возможен, несмотря на природные склонности, что дает огромное пространство для интриг и драм. А глава московских Темных Завулон намного более обаятелен, нежели пресветлый Гесер, к примеру. Да и вообще все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Прямо как в жизни…

К тому же, почти всесильные и практически бессмертные Иные тоже плачут, оказывается. Их то угораздит влюбиться в обычного человека и бессильно наблюдать его старение, то другие какие напасти и проблемы навалятся. Удивительные магические способности на поверку могут выручить далеко не во всех жизненных ситуациях.

Замечательно вплетены в этот мир реальные личности – прочитав Дозор, мы не только узнаем, что Иисус был сильнейшим Светлым магом (а Жанна д’Арк, между прочим, слабой Темной, вот как!), но и насчет знаменитых современников кой-чего новенькое выясним. :) Первое время после прочтения на каждого встречного примеряешь разнообразную классификацию Иных.

Затрагивает книга и дикое количество морально-этических нюансов и дилемм, разрешение которых вовсе не очевидно. Как в любой хорошей фантастике, на фоне занятной мифологии разворачиваются истинные человеческие драмы. Вдумчивый читатель отыщет десяток-другой несоответствий в логических построениях автора – но в такой сложной модели мира немудрено чуть запутаться, да и наша реальная жизнь преподносит достаточно нелогичных противоречий. «Ночной Дозор» — самодостаточная книга. Ее продолжения тоже хорошо написаны и интересны, но нагнетание сложностей в поисках новых сюжетных поворотов, увы, неизбежно.

И почему-то очень хочется, чтобы этот мир, мастерски вплетенный автором в ткань нашей реальности, оказался настоящим. Ведь есть еще столько на свете такого, «что и не снилось нашим мудрецам»…

Впервые я «познакомился» с доктором Ганнибалом Лектером ещё в далёких 90-х, будучи неоперившимся и впечатлительным юношей, посмотрев знаменитую экранизацию романа Томаса Харриса «Молчание ягнят» с блистательной Джоди Фостер и обаятельным злодеем Энтони Хопкинсом. И лишь много лет спустя мне, взрослому человеку, так и не ставшему менее эмоциональным, довелось прочесть «Красный дракон» — первую из книг, написанных гениальным американским журналистом о «Мориарти» нашего времени. Да простят мне столь вольное сравнение: Лектер очень напоминает мне легендарного конан-дойловского «спрута». Возможно, своим непревзойдённым интеллектом, может быть, разочарованностью в устройстве этого мира, не понимающего запросов гения, но однозначно своей неординарностью, талантом творить пусть и далёкие мне по ценностям дела, знанием человеческой природы. Взяв в руки «Красного дракона», я вновь осознал, в каком мире нахожусь, только перевернув последнюю страницу. Это было … ух! – примерно так можно описать мои первые впечатления. Но обо всём по порядку, почти обо всём.

Итак, Америка трепещет. Ужас подкрадывается к каждому американскому дому, каждая семья со страхом смотрит в тёмные окна вечернего города, каждый человек просыпается ночью в холодном поту от любого шороха и бежит проверить, всё ли в порядке, на месте ли дети, спят ли они. Общество всколыхнули кошмарные события в абсолютно разных городах страны, когда — все до единого! — члены двух семей были зверски лишены жизни. Американская пресса красочно, со многими известными ей подробностями описала случившееся. Мастер своего дела, славящийся своим вниманием к деталям Харрис даёт читателю гораздо более полную картинку, пробирающую до самых печёнок, холодящую кожу, заставляющую волосы по всему телу шевелиться, а мозг лихорадочно работать, отгоняя от себя навязчивые видения и в то же время анализируя детали, пытаясь разгадать вместе со следствием, кто же этот Зверь.

Для расследования вечно не справляющееся с трудными делами ФБР привлекает своего опытного следователя Уилла Грэхема. Уилл отошёл от дел, «зализывает раны» (причём больше психического характера) в узком семейном кругу. Ещё свежи воспоминанию о том, как он преследовал чудовище в человеческом обличье, коварного и изобретательного, ужасного и утончённого Ганнибала-Каннибала. Погоня закончилась успешно, доктор Лектер в тюрьме, но цена поимки оказалась высока для Грэхема… И снова ему предлагают выйти на охоту. Долг и понимание полезности своих знаний для общества не дают Уиллу выбора, несмотря на осознание всего того кошмара (о боги, боги, зачем вы дали человеку такое яркое воображение!), в который вновь придётся окунуться.

Шаг за шагом Грэхем продвигается вперёд — медленно, слишком медленно: ведь никто не знает, что будет завтра, нанесёт ли убийца новый удар, где это может произойти, кто потенциальная жертва. Чёрточка за чёрточкой из скудного материала вырисовывается портрет, но чей? Истинное ли это лицо Монстра или кто-то искусно маскирует свои «дела» под поступки маньяка? Да и как найти его среди сотен миллионов жителей? Понимая, что необходимо мобилизовать все возможные ресурсы, Уилл обращается за помощью к находящемуся за решёткой Лектеру, прекрасно зная о его проницательности и умении разбираться в людях. Какую цену запросит Ганнибал за свои «консультации»? Станет ли он вообще помогать следствию, будучи сам преступником в глазах закона? Сохранил ли хоть немного человеческого внутри себя?

«Красный дракон» — не простая книга «за чашкой чая». Это повесть о людях и нелюдях, о силах, движущих нами, о тех «чёрных дырах», которые есть в любом из нас. Помимо философского смысла, это отличный детектив (большой привет любителям Холмса, Пуаро, Мегрэ и прочих мэтров дедукции и сыска!), интригующий, настораживающий и волнующий триллер для фанатов «щекотания нервов». Для меня небольшим разочарованием было то, что полюбившийся Лектер не играет центральной роли в романе. Но понимание того, что эта книга – приквел и повествует о начале событий, о восхождении «звезды» Ганнибала, плюс мастерски выписанные Харрисом сюжет и детали, непредсказуемая концовка – всё это «примирило» меня, и теперь «Красный дракон» ждёт своего часа. Ведь я обязательно перечитаю его, уже не первый, и даже не второй раз.

Рецензию на роман «Ганнибал» от FRIDAY13 см. здесь.

Все началось с таинственного гом-джаббара, проигрышной самоуверенности Бене Гессерит и отчаянной попытки пятнадцатилетнего Атрейдеса понять и резко преодолеть страх, который (как был уверен Пауль) служит прямым антагонистом человеческого разума. Впрочем, быть может, истоки следует искать совсем в других событиях, некогда имевших место на безжизненно-песчаной Дюне? Кто знает!

Если бы проницательная и белокурая принцесса Ирулин, не обделенная литературными амбициями, пожелала дать краткую аннотацию тем событиям, которые разворачивались на безжизненно-песчаной планете с «рычащим» названием Арракис, то она примерно так могла бы написать в своем дневнике:

«… Время – субстанция непроницаемая и, как следствие, безмолвно-коварная. Пески времени всеядны и неотзывчивы, но славятся своей умелостью и целеустремленностью. Однажды свершенное событие неизбежно становится частью общей истории человечества, но ни один шаг (даже самый бездумный и опрометчивый) не может считаться категорией случайной и ненужной. Время, подобно ловкому политику, быстро заключает краткосрочные сделки с толковыми и выгодными сообщниками, но почти никого не жалует статусом друга либо доверенного лица.

Да-да, вы не ошиблись! Исключение из правил – модная (чуть было не сказала – «гламурная») категория, а время на досуге любит побаловать себя, закутавшись в одеяло пространства моды или, как вариант, коварно спутав все его грандиозные планы. Одним из таких роковых исключений суждено было стать Паулю, сыну могущественного, благородного и (увы!) обреченного на погибель герцога Атрейдеса».

Тот текст, который выше и в кавычках, я попыталась написать в традиционной стилистике принцессы Ирулин, поскольку ее варианты описания событий тех будущих времен присутствуют в начале каждой новой главы книги, посвященной планете Арракис. Судя по всему, мир планеты Арракис навсегда вошел в историю литературы, а «Дюна» давно и прочно, уютно и по праву устроилась в первых рядах партера классики научной фантастики.

Сквозь песчаные джунгли «Дюны», которой успешно помог материализоваться талантливый «Калиостро» литературного мира Фрэнк Герберт еще в романтично-далеком 1965 году, с переменно-постоянным успехом неоднократно продирались ум и перо многих именитых переводчиков. На мой скромный и неоригинальный взгляд (что делать, добровольно примкну к большинству), увлекательная история Пауля Атрейдеса, вооруженного уникальными способностями пророка, почти безоговорочно капитулировала только перед дотошным Павлом Вязниковым и его трепетно-гениальным отношением к поиску итогового «словарного» знаменателя.

Когда читаешь фантастику, всегда любопытно проводить параллель с реальностью. «Дюна» — это тот талантливый проект, фантастичность которого со временем уменьшается, а литературная ценность, наоборот, растет. Ведь энергия – это категория, ценность которой не уменьшают ни время, ни пространство. Планета Арракис – монополист энергии, необходимой для успешных межгалактических полетов. Сразу скажу о том, что Арракис – мир простой и понятный, но это ощущение приходит не сразу, а где-то, примерно, со второй трети книги.

«Положительный» Дом Атрейдесов ведет борьбу с «отрицательным» Домом Харконненов. Интриги, предательство, ненависть и ядовитая вендетта – все уходит корнями в прошлое. Словосочетание «Корринская битва» тому, кто желает быть невредимым, лучше не упоминать при Владимире Харконнене, поскольку этот бой – символ позора баронского рода. Прав ли был Атрейдес, жестоко унизивший трусливого Харконнена? На этот вопрос у меня нет ответа. Но то, что он тем самым приобрел себе «вечного» врага, а Корринская битва стала отправной точкой родовой вендетты, установлено абсолютно точно.

«Дюна» чем-то мимолетно напоминает Экзюпери и его философского «Маленького принца». Разница в том, что этот принц стал старше, отбросил детско-несущественно-сентиментальную непосредственность и начал вести настоящее умное сражение за свою планету, свой род и свою жизнь. Роман соткан из множества тайн, слоев значимости и легенд, но главная из них – это, пожалуй, тайна, которой владеет Квисатц Хадерах.

P.S. Кстати, о том, кто таков великий и могучий незнакомец К. Х., равно как и о его Тайне, до определенного момента не знает никто. Даже Пауль Атрейдес.

P.P.S. Я знаю, но не скажу. Из вредности.

Британская литература, как, наверное, ни одна другая дала множество превосходных детских книг. Сразу же вспоминается «Алиса в Стране Чудес» Льюиса Кэррола, рядом с которой в памяти всплывают «Винни-Пух», «Питер Пэн», «Ветер в Ивах»… К этому же ряду детской классики с полным правом можно отнести и повесть «Лев, колдунья и платяной шкаф», принадлежащую перу писателя Клайва Стейплза Льюиса.

Именно с этой книги англо-ирландский писатель и богослов начал создание своего знаменитого цикла «Хроники Нарнии» — летописи невиданной страны, населенной диковинными существами. Сюда самыми разными, совершенно необъяснимыми способами попадают представители земной расы, которым приходится играть важную роль в истории иной цивилизации. Вы скажете, что это знакомый сюжет? Но ведь именно Клайв Льюис использовал его одним из первых, став зачинателем одного из самых захватывающих и популярных жанров литературы – фэнтези, который сейчас насчитывает миллионы жарких фанатов. И первым его произведением такого рода стала повесть «Лев, колдунья и платяной шкаф», написанная в 1950 году.

Несмотря на то, что эта книга вышла первой, по хронологии описываемых событий она является второй частью цикла (первую часть, «Племянник чародея», где рассказывается о сотворении Нарнии, писатель создал лишь несколько лет спустя). Сюжет повести прост: дети Пэвенси, укрывшиеся от лондонских бомбардировок в поместье ученого чудака — друга их родителей, играют в прятки, и… сквозь стенку платяного шкафа попадают в иной мир, где живут говорящие животные и диковинные существа. Но и здесь, как вскоре выясняется, нет спокойствия, и в стране Нарнии разворачивается битва Добра, которое олицетворяет волшебный лев Аслан, со Злом в образе жестокой и вероломной Белой Колдуньи.

Несложный сюжет у мастера продуман до мелочей – несколькими точными штрихами описан строгий профессорский дом, из которого дети попадают на просторы волшебной страны. Постепенно в книге нарастает и эмоциональное напряжение – ведь братьям и сестрам Пэвенси приходиться не только спасаться самим, но и спасать неведомый им мир.

«Лев, колдунья и платяной шкаф» — книга интересная и для детей, и для взрослых. Первые видят в ней красивую сказку, образы которой несколько напоминают Андерсена (Белая Колдунья выглядит родной сестрой Снежной Королевы), а приключения героев захватывают нежданными поворотами. Взрослым же это произведение даст возможность вспомнить о своем детстве, насладиться великолепным языком и фантазией Клайва Льюиса, а также вновь задуматься над философскими вопросами (впрочем, почему бы их не обсудить вместе с детьми?)

Если быть более точным, проблемы, которые ставятся писателем-богословом касаются не только философии, но и религии – сложно не заметить в этой повести евангельские мотивы. Однако Клайв Льюис обходится без прямолинейных поучений, что делает его произведение еще более интересным и ценным. При этом именно сцены, напоминающие нам о Новом Завете (предательство и жертва за грехи), являются очень сильными и несут мощное воспитательное значение.

Мне жаль, что я не познакомилась с героями этой книги в детстве, а прочла ее уже взрослой. Но и в тридцать лет эта волшебная повесть захватила меня целиком, заставив перечитывать ее не один раз в поисках ускользнувших деталей и смакования любимых мест. При самом пристальном рассматривании могу назвать лишь один недостаток – мне кажется, у Клайва Льюиса сильнее получились образы существ, не принадлежащих к роду Адама и Евы: милого фавна Тумнуса, хозяйственную чету Бобров, даже таинственного Аслана. Братья же и сестры Пэвенси не слишком отличаются друг от друга, за исключением Эдмунда, слишком любящего рахат-лукум… Но, конечно, достоинств у этого произведения гораздо больше, поэтому смело ставлю ему высший балл.

Джон Рональд Руэл Толкиен сейчас воспринимается как культовая фигура и основоположник жанра фэнтези. Филолог стал успешным писателем и предложил своеобразную модернизацию героического эпоса. Властитель тьмы Саурон создал магические кольца, затем раздал их эльфам, гномам и людям. Силы зла заключены в Кольце Всевластья, оно способно порабощать волю владельца, аккумулируя зло и пороки. Что-то во «Властелине колец» есть от рыцарского романа странствий. Основная линия строится на описании путешествия хоббита Фродо, он пытается вернуть кольцо в источник его создания – пылающую огненную бездну. У каждого из спутников Фродо своя миссия, свои скрытые и явные мотивы.

Середина двадцатого века характеризуется всплеском интереса к мифам. Символично, что Толкиен писал о фантастическом кольце зла, опираясь на кельтские и скандинавские легенды. И в то же время реальные кольца зла с руническими символами появились в Германии — Гиммлер оказался любителем языческой немецкой мифологии и оккультизма, и общеизвестное кольцо «Мертвая голова» тоже сформировало вокруг себя братство.

Когда я впервые попыталась прочитать Толкиена, с удивлением обнаружила, что не могу сосредоточиться на сюжете. Получался какой-то необычный эффект: слова, как пазлы, складывались в живописную картинку, которая навязчиво оставалась в сознании. Эльфийская королева Галадриэль «была вся в белом, как облако под луной», и я вспоминала о том, что, действительно, в холодном свете луны облака становятся зыбко-прозрачными, похожими на фантастические сущности. Потом находила фразу «кольцо с камнем, светившимся, как морозная звезда», и весь вечер думала о том, что зимние звезды и вправду выглядят по-особому. Тогда я еще не знала, что Толкиен был художником, а симбиоз живописца и лингвиста рождает столь изысканные образы, что их красота запросто может разбить динамику повествования.

Собственные живописные и графические зарисовки автора трилогии смотрятся как предварительная раскадровка к фильму. Экранизацию Толкиена можно было делать только на уровне современного развития компьютерной графики. Если создатели фильма «Властелин колец» и несколько отошли от сюжетной линии, то они полностью передали атмосферу и стилистику романа.

Трилогия «Властелин колец» обеспечила занимательное времяпровождение различным категориям людей. Одни увлеклись построением параллельной реальности Средиземья. «Истинные толкиенисты» реконструируют события, придумывают собственные продолжения историй. Это движение стало формироваться еще при жизни автора, безмерно огорчив ревностного католика идеализацией мифической вселенной. Вторая группа почитателей и противников книги усердно спорит о наличии в книге христианского подтекста, хотя для того, чтобы его обнаружить, необходима основательная богословская подготовка.

Это у Клайва Льюиса, задушевного приятеля Толкиена, чтобы увидеть все аллегории «Хроник Нарнии», достаточно знать текст Нового Завета. Мистер Толкиен значительно тоньше и сложнее, я бы никогда самостоятельно не разглядела тот пласт романа, который замечают выпускники духовных академий. Оказывается, хоббит Сэм не попадает под очарование злых сил кольца из-за своего смирения: простой садовник считает себя недостойным высокой миссии, и именно эта простота души блокирует коварные демонические силы кольца. А Фродо поработил грех гордости — кольцо уловило его в свои сети, и спасение от смерти станет возможным только как награда за ранее проявленное к врагу милосердие. С тем, что такие трактовки имеют право на жизнь, я согласилась, когда прочитала лекции Толкиена. Он ясно дает понять, в любой фантазии автора должно содержаться «отражение благой вести Еvangelium в реальном мире». Убеждают в этом и его стихи:

Мы все еще в одном свободны праве:
Самим творить, и по тому закону,
По коему мы сами сотворены.

Когда узнаешь обо всех этих нюансах, хочется еще раз неспешно перечитать «Властелина колец», поискать зашифрованные смыслы и подтексты. Оказывается эльфы, хоббиты и орки – только повод для разговора о путешествии каждого человека по тонкой грани между добром и злом.

2 x 2 = 4. По крайней мере, пока…

Один мой знакомый, насмотревшись «Матрицы» и «Эквилибрума», попросил рекомендаций по поводу литературы на тему антиутопии. Я назвал прочитанные мною ранее «Мы» Замятина, «451 градус по Фаренгейту» Брэдбери — но первым я, конечно же, рекомендовал «1984» Джорджа Оруэлла. Писать о литературе, ставшей классикой не только номинально, но еще и заслуженно, сложно. И сложность эта скорее техническая, нежели в плане отображения мыслей по поводу произведения. Я о том, что слова, необходимые для описания, казалось бы, уже многими озвучены, и что слов этих (критика, бесконечные анализы, разборы, рецензии, ссылки и прочее) по поводу данного произведения накопилось на небольшую библиотеку. И все же данное произведение заслуживает внимания в любое время и в любом количестве.

По общепринятой версии, название романа автор получил перестановкой последних цифр года написания. Так в 1948 году появилось произведение «1984» (издан роман в 1949). Есть по поводу названия и другие версии, но это не настолько важно, да и такая версия мне очень нравится. Сюжет книги типичен для любой хорошей антиутопии. Автор описывает общество, которое живет по правилам, цель которых – уберечь это самое общество от разрушения или «гниения». Тщательно продуманные правила и законы (хотя в «обществе будущего» нет никаких законов) направлены на построение «общего блага». Это подразумевает под собой полный контроль над человеком: над его мыслями, словами, действиями. И даже глубже – над его чувствами, эмоциями и впечатлениями.

В Лондоне будущего живет и работает главный герой романа Уинстон Смит (согласитесь, даже его фамилия не выделяется из массы). Он работает в Министерстве Правды и вроде бы является частью управляющей машины. Но в нем начинают зарождаться мысли по поводу устоев, которых он опасается сам и которые неприемлемы для Системы, управляющей людьми. Конфликт налицо. И в результате конфликта его ожидает опасное приключение, после которого он еще больше убедится в нелепости происходящего. Осмысление нелепости такого масштаба — это не главный итог приключений главного героя. Ему предстоит осознать и внутреннюю слабость через собственное предательство и отсутствие веры — внутренней веры в то, что он не верит Системе.

Особенность этой антиутопии в том, что «червь сомнения», который просыпается в герое, не вызван внешним впечатлением («451 градус по Фаренгейту») или вмешательством нового чувства («Мы»). Сомнения возникают в герое на бессознательном уровне и начинают обрастать, как снежный ком, все новыми и новыми гранями. Да, и любовь, и произведения искусства еще раз убеждают Уинстона в нелогичности общей логики, но мне они показались больше очередными толчками, чем первоисточниками.

Еще одна особенность романа — это специфический язык общения: новояз, который активно внедряется Системой для замены привычного мышления. Этот язык автор описал с мастерством настоящего филолога. Хотите узнать, что значит «нутрить», «яйцевать» или «злосекс»? — тогда читайте.

Мир будущего, описанный Оруэллом, для нас является миром прошлого, ведь 1984 год прошел. Но так ли это? Ведь коррекцией правды (чем в книге занималось одно министерство) сейчас может заняться любой человек (кто сегодня пишет новости или даже статьи в Википедии?). Ведь контроль в век Интернета технически легко реализуем — да и зачем различным ведомствам привлекать большие ресурсы, когда человек сам «выкладывает» себя и свои мысли на страницах социальных сетей?

Мой хороший друг покупал когда-то книгу на исламскую тематику. Он мне сказал, что специально не заказывал ее в Интернете, чтобы его «не внесли в список». Может, он и слишком тревожится по этому поводу… а может, АНГСОЦ из «1984» частично реализовали.

В общем, книгу, которую различные рейтинги относят к сотне лучших произведений за все время, которая стала прообразом многих фильмов и текстов, которая была и остается источником вдохновения для многих авторов (новый трехтомник Мураками “1Q84” — прямая аллюзия на роман Оруэлла), рекомендую не только прочесть, а прочесть очень внимательно.

Вспомнил слова Орасио Оливейры из книги Хулио Кортасара «Игра в классики» — «одной книгой больше». В случае книги Оруэлла следует воспринимать данную фразу в положительном контексте…

P.S. СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ.

Какими на самом деле разными путями приходят в нашу жизнь новые книги! Что-то новое читает жена — бывает, что и её репертуар подходит. Или мелькнет новое имя на форуме. Случается, сосед в метро держит в руках незнакомую обложку. Самый стандартный ход событий – новую книгу посоветуют друзья. Но встреча с Джорджем Мартином произошла в моей жизни по обновленному сценарию: его «Игры престолов» оказались в списке книг, к которым требовалось написать рецензию. А я видел имя автора впервые в жизни. Скажете, бывает? Конечно, но он оказался таким единственным, одним из тридцати пяти. Я не претендую в суперкнигочеи, но с шедеврами все же знаком лично.

Моя старая добрая подруга «Флибуста» нашла мне Мартина за две секунды. Он оказался очень плодовитым автором, а «Игры престола» — первой книгой серии, последнее произведение в которой было выложено под настораживающей ремаркой «полный черновой вариант перевода для нетерпеливых». На меня повеяло небывалой славой героя нашего времени — отважного Гарри Поттера. Еще чуть-чуть, и я бы кликнул на выход в наш мир – красный крестик в правом углу экрана. Благословлен будет тот миг, потому что я остался с автором и, благодаря ему, встретил свою самую любимую спутницу по жизни – интересную книгу. Первая часть серии уже во мне, что дает мне право писать эти строки, а последующие – ура-ура, — они еще не прочитаны, а это значит, что ближайшие две недели в моей жизни будут потрачены не зря. Я объясню, почему.

Немного истории. Серия начала создаваться в 1996 году, но родилась в замыслах Джорджа Мартина в зрелом детстве. Именно тогда, когда мальчишки начинают осознанно выбирают себе игрушки. Кто танчики, кто самолетики, кто конструкторы, кто железные дороги… Мартин выбрал средневековых рыцарей. Более того, он коллекционирует их по сегодняшний день, прервавшись на времена бурной молодости. Пластмассовых, металлических, деревянных, нераскрашенных раскрашивает сам. Очень уважает шедевры, производящиеся умельцами у нас, в России. Уверен, что лучших из них автор назвал теми же именами, что и героев книги: Бран, Арья, Тирион, Санса, Робб, Кейтелин… С каждым из них, спасибо Джорджу Мартину, я теперь тоже знаком лично. Они славные ребята, смелые рыцари, красивые девушки и не очень. Их эпоха стала мне близка, как любая часть истории человечества.

В «Играх престолов», как у каждого уважающего себя фэнтези, время и место действия свои собственные, тщательно продуманные. Вот только автору удалось найти ту золотую середину, когда новый мир очень легко инсталлируется в сознание, потому что сильно похож на тот, который окружает каждого человека. Может, потому, что состоит не из километровых описаний невиданного оружия, а многогранных характеров героев и удивительного приключения, которое началось в один прекрасный день с сумасбродной идеи несдержанного толстяка, бывшего воина, пылкого любовника и хронического алкоголика. Забыл сказать – еще главы государства, как же без этого. Этот горе-властелин, находящийся в вечном подпитии, когда-то очень прилично умел махать мечом. Но от мастерства управления большим государством навсегда остался бесконечно далек. Ему хватает ума находить себе достойного десницу, считай – нанятого управленца при короне. Только вот беда: старый только что умер, а достойных кандидатур на освободившуюся должность среди его окружения нет. Поэтому и приходится всем королевским двором тащиться на край империи, отрывать от счастливой семейной жизни старого ратного друга и наваливать на его бедную голову грязь, пакости, сплетни, интриганство и бесчинства, творящиеся при дворе. Ибо, если король в вечном запое и не желает ни с кем и никогда разговаривать по делу, то в таком государстве нет короля.

У нового десницы есть одно очень вредное качество: он борец за справедливость. Нет, пожалуй даже два качества — кроме первого, он пламенный искатель правды. Что в мире фэнтези, что в нашем с вами, ничего доброго у таких людей не получается. Да какая там доброта, подобными действиями они находят погибель на собственную голову. Фэнтези не фэнтези, как ни крути, а при достойном изложении всегда превратится в мир людей…

Собственно, я не вправе задерживать вас более ни минуты. Идите читать. Так, как Мартин, я все равно никогда не расскажу.

Есть фантастика, которая берёт не тем, что описывает чудеса науки, отвечая на вопрос: а что было бы, если бы яйцеголовые придумали вот такую штуку? Она ставит совсем другой вопрос, не менее существенный: а что было бы со мной, если бы яйцеголовые придумали…

«Цветы для Элджернона» появились в далеком 1959 как относительно небольшой рассказ и стал лауреатом премии «Хьюго» в 1960 году, а затем, переработанный в полноценный роман, выиграл и премию «Небьюла» в 1966 году. Для сравнения: в том же году эту же премию в номинации «Лучший роман» получил Роберт Хайнлайн за боевик «Звездный десант», и вот спустя полвека можно констатировать, что Киз со своими рассказом и романом останется навека, а вот Хайнлайн, при всем уважении к магистру, запомнится отнюдь не этой космооперой. Это я к тому, что при анализе литературного произведения многое объясняется временем создания. Конец 50-х знаменовался как подъемом науки (физики vs лирики, помните?) с верой в ее безграничные возможности и непререкаемый авторитет, так и перетряской основ политической системы мира, военными противостояниями, ядерной угрозой… Поэтому вдвойне удивительно, но и симптоматично, что Киз получил признание именно за роман, в чём-то камерный и глубоко личный — ведь написан он от лица Чарли Гордона, идиота, который становится подопытной крысой, или, если следовать замыслу автора, мышью, и на короткое время пребывает гением.

Я помню мои впечатления от первого прочтения – в горле комок от бессилия, вещь берет именно своей откровенной простотой и бесхитростностью, однако написана мастерски, ведь через дневниковые записи передается прогресс, а затем и регресс Чарли. Сама история проста: имеется пара ученых, которые исследуют возможность развить интеллект (в моем старом, еще советских времен, переводе его именуют ИК, а в сноске расшифровывают «индекс интеллекта», а в нынешнем, конечно, IQ, без перевода – еще одна примета минувших 50 лет!). Собственно от научной фантастики тут – само предположение, что хирургическим путем можно улучшить свойства мозга и «разогнать» его до КПД 100%. И вот вчерашний идиот и посмешище «Компании по производству пластмассовых коробок Доннегана», пишущий, как первоклассник, без знаков препинания и с чудовищными орфографическими ошибками, проигрывающий на симуляторе лабораторной мыши Элджернону и по-детски страдающий от этого, стремительно прогрессирует, нечувствительно превосходит курсы наук и сначала с удивлением, а затем и отстраненно описывает, какие барьеры были перед ним до трансформации и какие воздвиглись после. Киз очень точно указывает момент перехода через слова учительницы Гордона, начавшей называть Гордона Чарльзом вместо привычного с детства Чарли. Вместе со стремительным наращиванием интеллекта происходит отчуждение героя от привычного мира: осознание того, что друзья с завода никакие не друзья и на самом деле жестоко издевались над ним и даже ввели в обращение термин «не делай из себя Чарли Гордона»; владелец завода вынужден уволить Чарли, показывая ему петицию от лица всех работников, и Гордон видит подписи своих якобы друзей в числе прочих; милая учительница мисс Кинниен признает, что совсем не понимает ставшего гениальным бывшего ученика и как следствие – обрывается наметившаяся было влюбенность; демиурги Чарльза Гордона – доктор Штраусс и доктор Немюр – испытывают на себе мощь его интеллекта и начинают чувствовать себя не в своей тарелке, тем более что Чарли дает каждому уничтожающую характеристику, отмечая слабости, не позволяющие им стать великими учеными.

Отрезанный от прошлого мира, Чарли делает единственно верный выбор – использовать свой мозг именно для решения проблем, над которыми бьются Штраусс и Немюр, поскольку очевидно, что эксперимент удался наполовину, невольный собрат Чарли по нему – мышь Элджернон – стремительно деградирует, и становится ясно, что Чарли уготована та же участь…

Эффект от прочтения огромный: здесь и борьба за жизнь, и мотив осознания своей ограниченности и полное отсутствие рисовки от свалившихся умений, причем Киз умудряется обойти традиционный для американской фантастики сюжет простого человека, вмиг ставшего супергероем. Здесь есть и трогательная привязанность Чарли к Элджернону, на могилу которого бывший гений приносит цветы; здесь и нехитрая аналогия о том, что человек – всего лишь подопытная лабораторная мышь. Однако для меня более всего показательна позиция Чарли как символа всего человечества, стремящегося к знаниям: будучи идиотом, он осознает свою ущербность и стремится к знаниям, из-за чего и попадает в класс мисс Кинниен; предугадав страшную участь снова стать тем, чем был, он борется до конца. Недаром в тексте упомянут роман Дефо о другом несмирившемся – Робинзоне Крузо, с которым, очевидно, можно сравнить и Чарли Гордона, который сам скорее предпочел бы, чтобы его сравнили с несчастным Элджерноном…

Вердикт: читать обязательно!