Живая книга

Герои Носова каждый вечер появлялись на светлых обоях моей детской комнаты. Видеокассеты с диснеевской анимацией проигрывали в конкурентной борьбе старинному прибору со смешным названием «фильмоскоп» и раритетным коробочкам с потрескавшимися черно-белыми диафильмами. Помню эту атмосферу веселья, когда мы с приятелями-дошкольниками учимся читать не по букварю, а водя пальцами по стене, где в полумраке комнаты вырисовываются силуэты «Живой шляпы», Вити Малеева и Незнайки.

Позднее мы зачитывали до дыр трилогию Носова о приключениях коротышек, но были совершенно равнодушны к мультфильмам о Незнайке. Теперь, с высоты своего взрослого опыта, я подозреваю, что просто не нравилась графическая стилистика на основе каноничных иллюстраций Г. О. Валька. И еще я помню разное отношение к частям трилогии: безусловным лидером рейтинга была первая часть о Цветочном городе, поэтому книга не выдержала бурной читательской любви, распалась на отдельные листочки. Две следующие книги пролистывались с энтузиазмом, просто по инерции — видимо, не хотелось расставаться с Незнайкой.

Что характерно, «Приключения Незнайки и его друзей» для своего сына мне пришлось купить в новом издании, а вот книга «Незнайка на Луне» прекрасно сохранилась с прошлых лет: прочитанная однажды, она замерла на полке на два десятилетия. Николай Носов под влиянием романтики освоения космоса и противостояния двух систем в холодной войне, превратил фантастическую сказку в политический памфлет. В детстве я была разочарована — ну зачем же коротыши строят ракету и мечтают долететь до Луны, в их Цветочном городе могло бы произойти еще так много занимательных историй?..

Сюжет новой сказки развивается вокруг космического путешествия Незнайки и Пончика. Они попадают в капиталистическую цивилизацию, знакомятся с полицейским произволом, деньгами и ценными бумагами, биржевыми акциями и монополией на торговлю. Маленький читатель пополнит словарный запас и захочет расспросить родителей о значении новых терминов — ведь книга скорее сориентирована на младших школьников. Живущие в современной в капиталистической действительности и агрессивном информационном потоке дети по-иному воспринимают текст: я наблюдаю, как сын с соседскими мальчишками увлеченно рисует фертинги и сантики, обсуждая возможный рост их курса…

Думаю, что каждый ребенок (да и взрослый тоже) видит в Незнайке себя. Мы так любим хвастаться и жаждем всеобщего признания. Пятилетний ребенок пробует рисовать, танцевать, сочинять стихи, собственная неуклюжесть совершенно не смущает, ведь у Незнайки тоже не все получалось. И ненавязчивое морализаторство Носова о пользе учения и труда воспринимается более легко, чем занудные разглагольствования родителей на ту же тематику. Трудно выбрать образцом для подражания Знайку, который даже от головной боли избавляется с помощью зарядки и трудотерапии. Исследователь, открывший лунит и антилунит, в третьей части истории приобретает замашки красного комиссара и и пытается построить то ли военный коммунизм, то ли оказать братскую помощь развивающимся странам третьего мира. Создатель Незнайки жил в особое время, правящая партия помогла направить фантазию автора в идеологически выверенную колею, из которой ему было не выбраться. Только безусловный талант Николая Носова смягчил стереотипы и превратил «Незнайку на Луне» не в передовую статью «Пионерской правды», а в классику детской литературы.

Читайте книги Носова вместе с детьми, хотя можно улыбнуться над наивностью его некоторых суждений. Каждый ребенок имеет право ввести Незнайку в круг своих друзей, познакомив его с Винни-Пухом, Человеком-пауком и Асланом.

«Ночной дозор» – одна из самых радостных моих находок в современной отечественной литературе. Безусловно отличная, увлекательная и неглупая книга, полностью погружающая в свой мир. Лукьяненко внятен и достоверен, а его здоровый юмор и реалистичные личности героев неизменно радуют, вдохновляют и становятся отдельными личностями, подобно нашим приятелям.

Будни работников московского Ночного Дозора не слишком романтичны: тягостный подъем по утрам, выволочки от начальства, поношенная техника и необходимость соблюдения правил игры… Новичок в патруле Антон Городецкий встретит девушку с мощнейшей воронкой проклятия над головой (потом мы будем изумлены открытием, КТО именно может проклясть так сильно) и спасет мальчишку от вампиров, пытающихся поохотиться без лицензии. Бытовуха, суета… Знакомая любому рабочему человеку – разве что в этих рабочих буднях вполне нормально звучат слова «амулет», «заклинание», «вампир».

Секрет успеха мифологии Дозоров, как мне кажется, именно в том, что фантастическая авторская вселенная находится не на другой планете или в выдуманном времени – Иные живут среди нас, да и Сумрак – он везде, нужно только научиться в него входить. Правда, доступно это не каждому — способности Иных должны быть врожденными (эта концепция, впрочем, на протяжении серии Дозоров обзаведется исключениями). Лукьяненко не стал изобретать велосипед – оборотни, вампиры и прочие упыри живут по соседству с нами — как будто мы не догадывались. ;) Впрочем, они изрядно отличаются от воспетых в классических ужастиках романтичных образов. Наверное, именно потому они такие жуткие и такие настоящие – в семейных трусах и растянутых майках, с бытовыми и семейными проблемами и правовыми заморочками в договоре между Светлыми и Темными Иными.

Да и борьба Иных, хотя в первом приближении и напоминает противостояние классических доблестных полицейских и туповато-злобных гопников, вовсе не так двухцветна и однозначна. Темные по рождению не всегда согласны с предначертанием (к примеру, сосед Антона, возвышенный идеалист Костя – сын вампира, инициированный отцом для спасения от смерти, так ни разу никого и не убил). Выбор стороны для неинициированного Иного возможен, несмотря на природные склонности, что дает огромное пространство для интриг и драм. А глава московских Темных Завулон намного более обаятелен, нежели пресветлый Гесер, к примеру. Да и вообще все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Прямо как в жизни…

К тому же, почти всесильные и практически бессмертные Иные тоже плачут, оказывается. Их то угораздит влюбиться в обычного человека и бессильно наблюдать его старение, то другие какие напасти и проблемы навалятся. Удивительные магические способности на поверку могут выручить далеко не во всех жизненных ситуациях.

Замечательно вплетены в этот мир реальные личности – прочитав Дозор, мы не только узнаем, что Иисус был сильнейшим Светлым магом (а Жанна д’Арк, между прочим, слабой Темной, вот как!), но и насчет знаменитых современников кой-чего новенькое выясним. :) Первое время после прочтения на каждого встречного примеряешь разнообразную классификацию Иных.

Затрагивает книга и дикое количество морально-этических нюансов и дилемм, разрешение которых вовсе не очевидно. Как в любой хорошей фантастике, на фоне занятной мифологии разворачиваются истинные человеческие драмы. Вдумчивый читатель отыщет десяток-другой несоответствий в логических построениях автора – но в такой сложной модели мира немудрено чуть запутаться, да и наша реальная жизнь преподносит достаточно нелогичных противоречий. «Ночной Дозор» — самодостаточная книга. Ее продолжения тоже хорошо написаны и интересны, но нагнетание сложностей в поисках новых сюжетных поворотов, увы, неизбежно.

И почему-то очень хочется, чтобы этот мир, мастерски вплетенный автором в ткань нашей реальности, оказался настоящим. Ведь есть еще столько на свете такого, «что и не снилось нашим мудрецам»…

Впервые я «познакомился» с доктором Ганнибалом Лектером ещё в далёких 90-х, будучи неоперившимся и впечатлительным юношей, посмотрев знаменитую экранизацию романа Томаса Харриса «Молчание ягнят» с блистательной Джоди Фостер и обаятельным злодеем Энтони Хопкинсом. И лишь много лет спустя мне, взрослому человеку, так и не ставшему менее эмоциональным, довелось прочесть «Красный дракон» — первую из книг, написанных гениальным американским журналистом о «Мориарти» нашего времени. Да простят мне столь вольное сравнение: Лектер очень напоминает мне легендарного конан-дойловского «спрута». Возможно, своим непревзойдённым интеллектом, может быть, разочарованностью в устройстве этого мира, не понимающего запросов гения, но однозначно своей неординарностью, талантом творить пусть и далёкие мне по ценностям дела, знанием человеческой природы. Взяв в руки «Красного дракона», я вновь осознал, в каком мире нахожусь, только перевернув последнюю страницу. Это было … ух! – примерно так можно описать мои первые впечатления. Но обо всём по порядку, почти обо всём.

Итак, Америка трепещет. Ужас подкрадывается к каждому американскому дому, каждая семья со страхом смотрит в тёмные окна вечернего города, каждый человек просыпается ночью в холодном поту от любого шороха и бежит проверить, всё ли в порядке, на месте ли дети, спят ли они. Общество всколыхнули кошмарные события в абсолютно разных городах страны, когда — все до единого! — члены двух семей были зверски лишены жизни. Американская пресса красочно, со многими известными ей подробностями описала случившееся. Мастер своего дела, славящийся своим вниманием к деталям Харрис даёт читателю гораздо более полную картинку, пробирающую до самых печёнок, холодящую кожу, заставляющую волосы по всему телу шевелиться, а мозг лихорадочно работать, отгоняя от себя навязчивые видения и в то же время анализируя детали, пытаясь разгадать вместе со следствием, кто же этот Зверь.

Для расследования вечно не справляющееся с трудными делами ФБР привлекает своего опытного следователя Уилла Грэхема. Уилл отошёл от дел, «зализывает раны» (причём больше психического характера) в узком семейном кругу. Ещё свежи воспоминанию о том, как он преследовал чудовище в человеческом обличье, коварного и изобретательного, ужасного и утончённого Ганнибала-Каннибала. Погоня закончилась успешно, доктор Лектер в тюрьме, но цена поимки оказалась высока для Грэхема… И снова ему предлагают выйти на охоту. Долг и понимание полезности своих знаний для общества не дают Уиллу выбора, несмотря на осознание всего того кошмара (о боги, боги, зачем вы дали человеку такое яркое воображение!), в который вновь придётся окунуться.

Шаг за шагом Грэхем продвигается вперёд — медленно, слишком медленно: ведь никто не знает, что будет завтра, нанесёт ли убийца новый удар, где это может произойти, кто потенциальная жертва. Чёрточка за чёрточкой из скудного материала вырисовывается портрет, но чей? Истинное ли это лицо Монстра или кто-то искусно маскирует свои «дела» под поступки маньяка? Да и как найти его среди сотен миллионов жителей? Понимая, что необходимо мобилизовать все возможные ресурсы, Уилл обращается за помощью к находящемуся за решёткой Лектеру, прекрасно зная о его проницательности и умении разбираться в людях. Какую цену запросит Ганнибал за свои «консультации»? Станет ли он вообще помогать следствию, будучи сам преступником в глазах закона? Сохранил ли хоть немного человеческого внутри себя?

«Красный дракон» — не простая книга «за чашкой чая». Это повесть о людях и нелюдях, о силах, движущих нами, о тех «чёрных дырах», которые есть в любом из нас. Помимо философского смысла, это отличный детектив (большой привет любителям Холмса, Пуаро, Мегрэ и прочих мэтров дедукции и сыска!), интригующий, настораживающий и волнующий триллер для фанатов «щекотания нервов». Для меня небольшим разочарованием было то, что полюбившийся Лектер не играет центральной роли в романе. Но понимание того, что эта книга – приквел и повествует о начале событий, о восхождении «звезды» Ганнибала, плюс мастерски выписанные Харрисом сюжет и детали, непредсказуемая концовка – всё это «примирило» меня, и теперь «Красный дракон» ждёт своего часа. Ведь я обязательно перечитаю его, уже не первый, и даже не второй раз.

Рецензию на роман «Ганнибал» от FRIDAY13 см. здесь.

Будущее. Зловеще-пугающее? Скучно-райское? Непостижимо-увлекательное? Ясно одно: все имена и истины будут непоправимо искажены, а многие – утеряны. И вы знаете, как-то оно все покатится дальше.

Легенды о людях, рассказанные друг другу псами. Собаки, развитые до умения говорить, снабженные роботами для компенсации отсутствия рук, избавленные от унизительной памяти о бытности своей домашними животными и от ненужных тягот наследия человеческой истории – они довольно скептически относятся к этим апокрифическим рассказам.

Бунты против изменения образа жизни? Новейшие луддиты, протестующие против железной поступи прогресса? Да, это закономерно и неизбежно.

Эпидемия агорафобии на фоне улучшения качества жизни? Безусловно, даже мы уже можем не выходить из дому вообще, что говорить о потомках…

Невероятные возможности для человечества на Юпитере? Хотелось бы… Саймак все-таки оптимист.

Существуют ли пути развития для человеческой расы, не упирающиеся в безнадежный тупик? Сумеет ли обойти эти тупики цивилизация псов? Роботов? Муравьев, черт возьми? Поможет ли философская доктрина, созданная инопланетным, марсианским разумом? Действительно ли склонность к насилию – это исключительный первородный грех людей, и другие разумные существа могут быть свободны от этого проклятия?

«Город» — роман философский и глубокий, наивный и романтичный. Это особая фантастика, попытка разума проникнуть за туманную завесу непостижимого времени. Это великолепные личности – людей, псов, роботов. Да-да, личности роботов, которые остаются в памяти, подобно живым людям.

Крайне симпатичен мне нелюдимый мутант Джо – сверхинтеллектуальный долгожитель, социопат, отстраненно забавляющийся экспериментами. Жаль, что это – тоже тупик… Или мы просто не в состоянии увидеть перспективу для цивилизации одиночек?

Клиффорд Саймак путешествует не только во времени. Другие измерения, населенные таинственными гоблинами. Другие разумы. Эволюция общества, эволюция отношений, искусства, жизненных целей.

«Город» — это книга-монумент человеческой мысли, книга-эпоха. Написанная, тем не менее, очень увлекательно и удивительно просто. Ее однозначно следует прочесть хотя бы для общего развития – но устоять против ее обаяния не сможет никто.

Чаще всего «приключение» человек воспринимает как некое действие, которое, во-первых, обладает признаками динамичности, а во-вторых, имеет некоторую протяженность во времени, причем и динамичность и протяженность должны быть заметными. А теперь представьте «приключение», или даже одиссею, с простым и даже обыденным сценарием, протяженностью в один день. Именно его описывает в своем романе гений дублинской литературы Джеймс Джойс. Характеризуя этого автора как «дублинский», я абсолютно не пытаюсь приуменьшить масштабы его гения — просто мне он видится писателем, не стремившимся хоть как-то национализировать или этнизировать свои произведения.

Итак, «Улисс». Новаторский модернистский роман, в котором рассказывается об одном дне из жизни главных героев. Повествование ведется в самых различных формах, главное внимание из которых, конечно же, отводится «потоку сознания». Если коротко, то это заключается в очень длинных и внешне несвязных внутренних монологах главных героев. Автор пытается выложить на бумаге мысли героя. Не стоит думать, что книга состоит из бессвязного изложения мыслей человека, в ней присутствуют и активное взаимодействие между различными героями, и между героями и окружающим миром (правда, эти действия не такие, как в приключенческих романах или детективах) и, в общих чертах, роман составлен по схеме: «герой совершает поступок – герой думает о поступке – герой думает о своих впечатлениях от процесса раздумывания над поступком». И так более полутысячи страниц!

Но если бы все было так просто, то «Улисс» не называли бы произведением номер один в литературе модернизма. Язык автора отточен до мелочей, поражает детальность описания мира, в котором действуют герои (что, кстати, является визитной карточкой Джойса) и то, как он применил вышеуказанный метод «потока сознания». Попробуйте записать все свои мысли за промежуток времени в 15 минут. Или проще – запишите мысли «виртуального» человека. Человеческий мозг — это невероятно сложная система, которая в каждую секунду порождает новые нейронные связи и одновременно генерирует и «переваривает» огромное количество информации. Пока подумал над тем, какой чай себе приготовить, успеваешь вспомнить о своей щетине, вреде сахара на организм, ссоре с сестрой из-за пролитого кипятка, керамической посуде и о друге который за бутылкой пива 40 минут рассказывал о секретах заточки керамических ножей. А у Джойса из этого получилась отличная книга с невероятной глубиной подсознательного и с еще большей «глубиной» человеческого натурализма.

– Я же тебя знаю…
– Слушай, я и сам-то не могу сказать, что знаю себя.
(из разговора с приятелем)

Я заметил, что мало кто берется критиковать это произведение (здесь я о своих знакомых). Критиковать не в плане оценивания, а именно подчеркивать недостатки или указывать на отсутствие какого-либо здравого смысла в книге. И если многим книгам достается беспощадный «разбор полетов», то этой, чаще всего — «что-то я не въехал». Поверьте, лучше «не въехать» в эту книгу самому лично, а не довериться чьим-то отзывам или впечатлению от первых страниц текста. Книга сложная и в то же время очень интересная. С другой стороны, если бы все в ней было просто и понятно, это было бы равнозначно тому, что вы ПОЛНОСТЬЮ поняли какого-то человека.

Со своего личного опыта хочу добавить еще – постарайтесь прочесть эту книгу за 1-2 приема (ведь остановиться в тексте просто негде). И если для чтения некоторых книг вам не помешают определенный настрой и обстановка, то для этой они понадобятся вам непременно.

Свою повесть «Джакомо Джойс» Джеймс Джойс подытоживает словами: «Любишь меня, люби и мой зонтик». Что следует понимать за этими словами? А то и следует понимать.

Если пристально вглядеться, станет заметно повальное сходство кровожадных и опасных существ в произведениях всех писателей, творящих в жанре фэнтези. Русалки — склочные утопленницы, гномы — злобные карлики, вампиры — ублюдочные кровопийцы, драконы — огнедышащие твари, а орки — голодные каннибалы. Происхождение, возраст, национальность, а также место проживания автора не имеют значения, характеристика едина для всех и отличается только степенью кровожадности и количеством уморённых безвинных душ. Есть только два исключения из этого правила: Шрек с дражайшей половиной – Фионой, и Лён с королевством вампиров. Зеленый герой знаменит на весь мир, а о вампирах разговор у Ольги Громыко получился отдельный. Странно, почему? Похоже, налицо человеческие суеверия, причины которых зиждятся на прочном фундаменте, общем для всех времен и народов. Какая поразительная сплоченность! Разобраться бы, почему так, и употребить сей рецепт на благое дело…

Автор романа про ведьму, похоже, обладает некоторыми качествами собственной главной героини. Ничто не принимает на веру, а правде доверяет, только если та разложена перед ней по частям, исследована и испробована на вкус. Хорошие качества, они помогли автору создать героиню, побеждающую Вселенское Зло. Вольхе Редной в деле восторжествования справедливости помогают вампиры. Они классные пацаны. Отличаются от людей только наличием крыльев, со спины похожих на плащ, который надели вместе с вешалкой. И, еще длинными клыками, которые совсем не мешают целоваться. А во остальном – люди как люди, вот только страдают от необоснованного представления о себе среди других жителей Белории. А может, и не страдают вовсе – привыкли ведь уже, за столько то веков.

Главного вампирьего короля зовут Лён. Он строен и красив, как любой блондин сухого телосложения. Совершенно не похож на «Его Величество», совсем не задается, очень справедлив и такой же искатель правды, как и Вольха Редная, наша героиня.

Вот с этого места автор завязывает беспроигрышный, набивший оскомину сюжет. На голову Вольхи обрушивается заэксплуатированная вусмерть Золушкина метаморфоза. Жила-была она такая сирота казанская, добрым учителем магии опекаемая. Ни кола, ни двора, из личного имущества только куртка с оторванным карманом и незаурядная внешность. Но зато у неё доброе сердце, вера в справедливость, способность к самопожертвованию и желание спасти мир. Значит, достойна! Годится в жены королю вампиров, однозначно! Всем ему под стать, тем более, что клыки целоваться совсем не мешают, да и с крыльями, если подумать, можно тоже отлично разобраться. Красиво, пусть и не очень правдоподобно, но на фоне добрых вампиров сойдет. У первопроходчицы Золушки намного хуже получилось, хоть Андерсен и очень старался.

Собственно, с сюжетом все. Он именно такой, если убрать эстетическое украшение текста даром, который дается творцу только милостью божьей – писать интересно. Кроме того, у Ольги Громыко замечательное, здоровое чувство юмора, позволяющее вовремя шутить, к месту употреблять идиомы и использовать лучшие русские пословицы.

И вот что еще очень отличает этот роман от других, ему же подобных. Бывает, начитаешься какой-то серии из десяти частей по полторы тысячи страниц каждая, и написанных достаточно интересно. Пройдет месяц – и ни одного воспоминания. Как звали главных героев? За что боролись? Почему было столько кровавых сцен? Справедливость восторжествовала, это помнится. Так по-другому и не бывает.

С книгой «Профессия: ведьма» эффект диаметрально противоположный. Имена в памяти, сюжет хранится, есть подсознательное желание почитать когда-нибудь еще разок. Может быть, если время появится и место подойдет. Кто знает – может такая она и есть, дорога к грядущим поколениям? Как бы это узнать наверняка…

Все началось с таинственного гом-джаббара, проигрышной самоуверенности Бене Гессерит и отчаянной попытки пятнадцатилетнего Атрейдеса понять и резко преодолеть страх, который (как был уверен Пауль) служит прямым антагонистом человеческого разума. Впрочем, быть может, истоки следует искать совсем в других событиях, некогда имевших место на безжизненно-песчаной Дюне? Кто знает!

Если бы проницательная и белокурая принцесса Ирулин, не обделенная литературными амбициями, пожелала дать краткую аннотацию тем событиям, которые разворачивались на безжизненно-песчаной планете с «рычащим» названием Арракис, то она примерно так могла бы написать в своем дневнике:

«… Время – субстанция непроницаемая и, как следствие, безмолвно-коварная. Пески времени всеядны и неотзывчивы, но славятся своей умелостью и целеустремленностью. Однажды свершенное событие неизбежно становится частью общей истории человечества, но ни один шаг (даже самый бездумный и опрометчивый) не может считаться категорией случайной и ненужной. Время, подобно ловкому политику, быстро заключает краткосрочные сделки с толковыми и выгодными сообщниками, но почти никого не жалует статусом друга либо доверенного лица.

Да-да, вы не ошиблись! Исключение из правил – модная (чуть было не сказала – «гламурная») категория, а время на досуге любит побаловать себя, закутавшись в одеяло пространства моды или, как вариант, коварно спутав все его грандиозные планы. Одним из таких роковых исключений суждено было стать Паулю, сыну могущественного, благородного и (увы!) обреченного на погибель герцога Атрейдеса».

Тот текст, который выше и в кавычках, я попыталась написать в традиционной стилистике принцессы Ирулин, поскольку ее варианты описания событий тех будущих времен присутствуют в начале каждой новой главы книги, посвященной планете Арракис. Судя по всему, мир планеты Арракис навсегда вошел в историю литературы, а «Дюна» давно и прочно, уютно и по праву устроилась в первых рядах партера классики научной фантастики.

Сквозь песчаные джунгли «Дюны», которой успешно помог материализоваться талантливый «Калиостро» литературного мира Фрэнк Герберт еще в романтично-далеком 1965 году, с переменно-постоянным успехом неоднократно продирались ум и перо многих именитых переводчиков. На мой скромный и неоригинальный взгляд (что делать, добровольно примкну к большинству), увлекательная история Пауля Атрейдеса, вооруженного уникальными способностями пророка, почти безоговорочно капитулировала только перед дотошным Павлом Вязниковым и его трепетно-гениальным отношением к поиску итогового «словарного» знаменателя.

Когда читаешь фантастику, всегда любопытно проводить параллель с реальностью. «Дюна» — это тот талантливый проект, фантастичность которого со временем уменьшается, а литературная ценность, наоборот, растет. Ведь энергия – это категория, ценность которой не уменьшают ни время, ни пространство. Планета Арракис – монополист энергии, необходимой для успешных межгалактических полетов. Сразу скажу о том, что Арракис – мир простой и понятный, но это ощущение приходит не сразу, а где-то, примерно, со второй трети книги.

«Положительный» Дом Атрейдесов ведет борьбу с «отрицательным» Домом Харконненов. Интриги, предательство, ненависть и ядовитая вендетта – все уходит корнями в прошлое. Словосочетание «Корринская битва» тому, кто желает быть невредимым, лучше не упоминать при Владимире Харконнене, поскольку этот бой – символ позора баронского рода. Прав ли был Атрейдес, жестоко унизивший трусливого Харконнена? На этот вопрос у меня нет ответа. Но то, что он тем самым приобрел себе «вечного» врага, а Корринская битва стала отправной точкой родовой вендетты, установлено абсолютно точно.

«Дюна» чем-то мимолетно напоминает Экзюпери и его философского «Маленького принца». Разница в том, что этот принц стал старше, отбросил детско-несущественно-сентиментальную непосредственность и начал вести настоящее умное сражение за свою планету, свой род и свою жизнь. Роман соткан из множества тайн, слоев значимости и легенд, но главная из них – это, пожалуй, тайна, которой владеет Квисатц Хадерах.

P.S. Кстати, о том, кто таков великий и могучий незнакомец К. Х., равно как и о его Тайне, до определенного момента не знает никто. Даже Пауль Атрейдес.

P.P.S. Я знаю, но не скажу. Из вредности.

Британская литература, как, наверное, ни одна другая дала множество превосходных детских книг. Сразу же вспоминается «Алиса в Стране Чудес» Льюиса Кэррола, рядом с которой в памяти всплывают «Винни-Пух», «Питер Пэн», «Ветер в Ивах»… К этому же ряду детской классики с полным правом можно отнести и повесть «Лев, колдунья и платяной шкаф», принадлежащую перу писателя Клайва Стейплза Льюиса.

Именно с этой книги англо-ирландский писатель и богослов начал создание своего знаменитого цикла «Хроники Нарнии» — летописи невиданной страны, населенной диковинными существами. Сюда самыми разными, совершенно необъяснимыми способами попадают представители земной расы, которым приходится играть важную роль в истории иной цивилизации. Вы скажете, что это знакомый сюжет? Но ведь именно Клайв Льюис использовал его одним из первых, став зачинателем одного из самых захватывающих и популярных жанров литературы – фэнтези, который сейчас насчитывает миллионы жарких фанатов. И первым его произведением такого рода стала повесть «Лев, колдунья и платяной шкаф», написанная в 1950 году.

Несмотря на то, что эта книга вышла первой, по хронологии описываемых событий она является второй частью цикла (первую часть, «Племянник чародея», где рассказывается о сотворении Нарнии, писатель создал лишь несколько лет спустя). Сюжет повести прост: дети Пэвенси, укрывшиеся от лондонских бомбардировок в поместье ученого чудака — друга их родителей, играют в прятки, и… сквозь стенку платяного шкафа попадают в иной мир, где живут говорящие животные и диковинные существа. Но и здесь, как вскоре выясняется, нет спокойствия, и в стране Нарнии разворачивается битва Добра, которое олицетворяет волшебный лев Аслан, со Злом в образе жестокой и вероломной Белой Колдуньи.

Несложный сюжет у мастера продуман до мелочей – несколькими точными штрихами описан строгий профессорский дом, из которого дети попадают на просторы волшебной страны. Постепенно в книге нарастает и эмоциональное напряжение – ведь братьям и сестрам Пэвенси приходиться не только спасаться самим, но и спасать неведомый им мир.

«Лев, колдунья и платяной шкаф» — книга интересная и для детей, и для взрослых. Первые видят в ней красивую сказку, образы которой несколько напоминают Андерсена (Белая Колдунья выглядит родной сестрой Снежной Королевы), а приключения героев захватывают нежданными поворотами. Взрослым же это произведение даст возможность вспомнить о своем детстве, насладиться великолепным языком и фантазией Клайва Льюиса, а также вновь задуматься над философскими вопросами (впрочем, почему бы их не обсудить вместе с детьми?)

Если быть более точным, проблемы, которые ставятся писателем-богословом касаются не только философии, но и религии – сложно не заметить в этой повести евангельские мотивы. Однако Клайв Льюис обходится без прямолинейных поучений, что делает его произведение еще более интересным и ценным. При этом именно сцены, напоминающие нам о Новом Завете (предательство и жертва за грехи), являются очень сильными и несут мощное воспитательное значение.

Мне жаль, что я не познакомилась с героями этой книги в детстве, а прочла ее уже взрослой. Но и в тридцать лет эта волшебная повесть захватила меня целиком, заставив перечитывать ее не один раз в поисках ускользнувших деталей и смакования любимых мест. При самом пристальном рассматривании могу назвать лишь один недостаток – мне кажется, у Клайва Льюиса сильнее получились образы существ, не принадлежащих к роду Адама и Евы: милого фавна Тумнуса, хозяйственную чету Бобров, даже таинственного Аслана. Братья же и сестры Пэвенси не слишком отличаются друг от друга, за исключением Эдмунда, слишком любящего рахат-лукум… Но, конечно, достоинств у этого произведения гораздо больше, поэтому смело ставлю ему высший балл.

Джон Рональд Руэл Толкиен сейчас воспринимается как культовая фигура и основоположник жанра фэнтези. Филолог стал успешным писателем и предложил своеобразную модернизацию героического эпоса. Властитель тьмы Саурон создал магические кольца, затем раздал их эльфам, гномам и людям. Силы зла заключены в Кольце Всевластья, оно способно порабощать волю владельца, аккумулируя зло и пороки. Что-то во «Властелине колец» есть от рыцарского романа странствий. Основная линия строится на описании путешествия хоббита Фродо, он пытается вернуть кольцо в источник его создания – пылающую огненную бездну. У каждого из спутников Фродо своя миссия, свои скрытые и явные мотивы.

Середина двадцатого века характеризуется всплеском интереса к мифам. Символично, что Толкиен писал о фантастическом кольце зла, опираясь на кельтские и скандинавские легенды. И в то же время реальные кольца зла с руническими символами появились в Германии — Гиммлер оказался любителем языческой немецкой мифологии и оккультизма, и общеизвестное кольцо «Мертвая голова» тоже сформировало вокруг себя братство.

Когда я впервые попыталась прочитать Толкиена, с удивлением обнаружила, что не могу сосредоточиться на сюжете. Получался какой-то необычный эффект: слова, как пазлы, складывались в живописную картинку, которая навязчиво оставалась в сознании. Эльфийская королева Галадриэль «была вся в белом, как облако под луной», и я вспоминала о том, что, действительно, в холодном свете луны облака становятся зыбко-прозрачными, похожими на фантастические сущности. Потом находила фразу «кольцо с камнем, светившимся, как морозная звезда», и весь вечер думала о том, что зимние звезды и вправду выглядят по-особому. Тогда я еще не знала, что Толкиен был художником, а симбиоз живописца и лингвиста рождает столь изысканные образы, что их красота запросто может разбить динамику повествования.

Собственные живописные и графические зарисовки автора трилогии смотрятся как предварительная раскадровка к фильму. Экранизацию Толкиена можно было делать только на уровне современного развития компьютерной графики. Если создатели фильма «Властелин колец» и несколько отошли от сюжетной линии, то они полностью передали атмосферу и стилистику романа.

Трилогия «Властелин колец» обеспечила занимательное времяпровождение различным категориям людей. Одни увлеклись построением параллельной реальности Средиземья. «Истинные толкиенисты» реконструируют события, придумывают собственные продолжения историй. Это движение стало формироваться еще при жизни автора, безмерно огорчив ревностного католика идеализацией мифической вселенной. Вторая группа почитателей и противников книги усердно спорит о наличии в книге христианского подтекста, хотя для того, чтобы его обнаружить, необходима основательная богословская подготовка.

Это у Клайва Льюиса, задушевного приятеля Толкиена, чтобы увидеть все аллегории «Хроник Нарнии», достаточно знать текст Нового Завета. Мистер Толкиен значительно тоньше и сложнее, я бы никогда самостоятельно не разглядела тот пласт романа, который замечают выпускники духовных академий. Оказывается, хоббит Сэм не попадает под очарование злых сил кольца из-за своего смирения: простой садовник считает себя недостойным высокой миссии, и именно эта простота души блокирует коварные демонические силы кольца. А Фродо поработил грех гордости — кольцо уловило его в свои сети, и спасение от смерти станет возможным только как награда за ранее проявленное к врагу милосердие. С тем, что такие трактовки имеют право на жизнь, я согласилась, когда прочитала лекции Толкиена. Он ясно дает понять, в любой фантазии автора должно содержаться «отражение благой вести Еvangelium в реальном мире». Убеждают в этом и его стихи:

Мы все еще в одном свободны праве:
Самим творить, и по тому закону,
По коему мы сами сотворены.

Когда узнаешь обо всех этих нюансах, хочется еще раз неспешно перечитать «Властелина колец», поискать зашифрованные смыслы и подтексты. Оказывается эльфы, хоббиты и орки – только повод для разговора о путешествии каждого человека по тонкой грани между добром и злом.

2 x 2 = 4. По крайней мере, пока…

Один мой знакомый, насмотревшись «Матрицы» и «Эквилибрума», попросил рекомендаций по поводу литературы на тему антиутопии. Я назвал прочитанные мною ранее «Мы» Замятина, «451 градус по Фаренгейту» Брэдбери — но первым я, конечно же, рекомендовал «1984» Джорджа Оруэлла. Писать о литературе, ставшей классикой не только номинально, но еще и заслуженно, сложно. И сложность эта скорее техническая, нежели в плане отображения мыслей по поводу произведения. Я о том, что слова, необходимые для описания, казалось бы, уже многими озвучены, и что слов этих (критика, бесконечные анализы, разборы, рецензии, ссылки и прочее) по поводу данного произведения накопилось на небольшую библиотеку. И все же данное произведение заслуживает внимания в любое время и в любом количестве.

По общепринятой версии, название романа автор получил перестановкой последних цифр года написания. Так в 1948 году появилось произведение «1984» (издан роман в 1949). Есть по поводу названия и другие версии, но это не настолько важно, да и такая версия мне очень нравится. Сюжет книги типичен для любой хорошей антиутопии. Автор описывает общество, которое живет по правилам, цель которых – уберечь это самое общество от разрушения или «гниения». Тщательно продуманные правила и законы (хотя в «обществе будущего» нет никаких законов) направлены на построение «общего блага». Это подразумевает под собой полный контроль над человеком: над его мыслями, словами, действиями. И даже глубже – над его чувствами, эмоциями и впечатлениями.

В Лондоне будущего живет и работает главный герой романа Уинстон Смит (согласитесь, даже его фамилия не выделяется из массы). Он работает в Министерстве Правды и вроде бы является частью управляющей машины. Но в нем начинают зарождаться мысли по поводу устоев, которых он опасается сам и которые неприемлемы для Системы, управляющей людьми. Конфликт налицо. И в результате конфликта его ожидает опасное приключение, после которого он еще больше убедится в нелепости происходящего. Осмысление нелепости такого масштаба — это не главный итог приключений главного героя. Ему предстоит осознать и внутреннюю слабость через собственное предательство и отсутствие веры — внутренней веры в то, что он не верит Системе.

Особенность этой антиутопии в том, что «червь сомнения», который просыпается в герое, не вызван внешним впечатлением («451 градус по Фаренгейту») или вмешательством нового чувства («Мы»). Сомнения возникают в герое на бессознательном уровне и начинают обрастать, как снежный ком, все новыми и новыми гранями. Да, и любовь, и произведения искусства еще раз убеждают Уинстона в нелогичности общей логики, но мне они показались больше очередными толчками, чем первоисточниками.

Еще одна особенность романа — это специфический язык общения: новояз, который активно внедряется Системой для замены привычного мышления. Этот язык автор описал с мастерством настоящего филолога. Хотите узнать, что значит «нутрить», «яйцевать» или «злосекс»? — тогда читайте.

Мир будущего, описанный Оруэллом, для нас является миром прошлого, ведь 1984 год прошел. Но так ли это? Ведь коррекцией правды (чем в книге занималось одно министерство) сейчас может заняться любой человек (кто сегодня пишет новости или даже статьи в Википедии?). Ведь контроль в век Интернета технически легко реализуем — да и зачем различным ведомствам привлекать большие ресурсы, когда человек сам «выкладывает» себя и свои мысли на страницах социальных сетей?

Мой хороший друг покупал когда-то книгу на исламскую тематику. Он мне сказал, что специально не заказывал ее в Интернете, чтобы его «не внесли в список». Может, он и слишком тревожится по этому поводу… а может, АНГСОЦ из «1984» частично реализовали.

В общем, книгу, которую различные рейтинги относят к сотне лучших произведений за все время, которая стала прообразом многих фильмов и текстов, которая была и остается источником вдохновения для многих авторов (новый трехтомник Мураками “1Q84” — прямая аллюзия на роман Оруэлла), рекомендую не только прочесть, а прочесть очень внимательно.

Вспомнил слова Орасио Оливейры из книги Хулио Кортасара «Игра в классики» — «одной книгой больше». В случае книги Оруэлла следует воспринимать данную фразу в положительном контексте…

P.S. СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ.