Живая книга

«…Он потёр лоб. Я же уже решал этот вопрос. Давно ещё в деревне. Я его даже два раза решал, потому что в первый раз я забыл решение, а сейчас я забыл доказательства…».

Вспомните, сколько раз в своей жизни вы постигали главную тайну мироздания (ну, если эта тема вообще вам интересна) – во сне, в алкогольном угаре, в суетливой спешке… И тут же звонил телефон, или настигала новая волна сна, или кто-то говорил какую-то несусветную глупость… И все пропадало, оставалась только раздражающая непонятность да общая бессмыслица бытия. Вот так пробирается по непостижимому и гигантскому Лесу бедняга Кандид – слушая назойливую, непрерывную, неправдивую болтовню амнезийных аборигенов, пытаясь постичь чуждую, странную, невыразимую реальность планеты Пандора. Да, когда писалась «Улитка на склоне», это название не было еще таким затасканным.

А наверху, в форпосте прогрессивного человечества, сидит, болтая ногами над пропастью, слишком здравомыслящий для этого мира Перец, и ему страшно, и его я понимаю еще лучше. Страшно Леса и его тайн, страшно Управления, в котором происходит кафкианский бюрократический бред. Ему кажется, что все, изображая прогресс, деятельность и развитие, на самом деле катятся беспорядочным клубком в эту пропасть, навстречу чему-то, может, и не враждебному, но уж точно чужому.

Вы наверняка слышали, что «Улитка…» — это самая трудная книга Стругацких. Таки да, она такая. Братья по-прежнему безапелляционно не утруждаются пояснениями, расшифровкой оборванных линий и непонятных слов. Добро пожаловать в реальность – много обрывков информации вам услужливо разжевывает повседневная жизнь? Но читать ее, черт возьми, все равно приятно и даже мысли не возникает остановиться на полпути даже тогда, когда становится совершенно понятно, что понятнее не будет.

Можно придумывать (и придумывают!) безмерное количество интерпретаций – идеологических, политических, биологических, -ских, -ских, -ских… Заброшенные деревни и деградировавшие селяне, невыразимые существа, порожденные Лесом (напоминающим кому что – а мне лемовский «Солярис»), прогрессивные и неумолимые амазонки…

Не сочтите за спойлер, но, наткнувшись в Сети на интервью самого Бориса Стругацкого, пожалела о том, что не знала авторской концепции перед первым прочтением. В процессе чтения книги я ее, увы, не постигла. И хотя БС, безусловно, виднее – думаю, все остальные расшифровки тоже имеют право на жизнь, ведь произведение, отпочковавшись от авторов, начинает обрастать собственной судьбой.

Так вот, по задумке Стругацких, этот самый Лес олицетворяет само Будущее – столь чуждое нам именно в силу того, что мы еще не живем в нем. Цивилизация амазонок, как один из путей развития общества. Лесовики, как та часть человечества, которая развития не захотела или не сумела… Со всеми вытекающими нравственно-бытовыми конфликтами. И слепцы в Управлении, которые пытаются это будущее размечать, асфальтировать и упорядочивать, не понимая того простого факта, что эта махина слишком неповоротлива и равнодушна… Кандид и Перец – человечны, их сердца разрывает страх и жалость. А еще они – человеки в самом лучшем смысле, и страстно хотят понять.

В очередной раз, в иносказательной притчевой форме, Стругацкие объясняют нам, что в Будущее возьмут далеко не всех. Как по мне – и правильно.

Приснился мне, уважаемые читатели, на днях дивный сон. Сон из тех, что заставляют поверить, что душа спящего путешествует по другим мирам и живет там своей жизнью: сон про бесконечно меняющийся калейдоскоп миров, по которым можно пройти в любом направлении и в любой момент. Неудивительно, что, проснувшись, я вспомнила об одной из самых, на мой взгляд, чудесных книг в жанре фэнтези, мир — а вернее, многомирье, — который так замечательно описал в свое время американский классик Роджер Желязны. Речь идет, разумеется, о книге «Девять принцев Амбера» и целой серии последовавших за ней произведений. Сразу оговорюсь, что бессмысленно как-то выделить каждый из романов серии, ибо все они вполне могли бы уместиться под обложкой одной очень толстой книги и в таком виде смотрелись бы еще органичнее. Однако жанр этого сайта предполагает описание каждой конкретной книги и логично начать с самой первой.

Но это присказка, а сказка будет впереди… Итак, жило-было Янтарное Королевство, и был в нем король по имени Оберон, а у него девять сыновей-принцев. И не любили принцы друг друга, все старались глотку друг другу перегрызть из-за вопроса престолонаследия. Принцы были, правда, непростые, да и королевство было единственно истинным миром, а все остальные миры, включая наш — так… отражения…

Казалось бы, банальный сюжет, почти детская сказка… Однако секрет поистине магического воздействия этой книги на читателя не в сюжете, а в таланте автора, который превратил простой и набивший еще в детстве оскомину сюжет про принцев и принцесс в чудесный и запоминающийся роман. И дело здесь во многом в личности писателя. Роджер Желязны (он же Желязный, Зилазни – как только наши переводчики не писали фамилию) для западной интеллигенции то же самое, что Аркадий и Борис Стругацкие для нашей: читать обязательно! Желязны – это интеллектуал в мире фэнтези, его романы всегда полны культурными отсылками (к книгам, фильмам и т. д., знать которые неплохо для понимания сути переживаний главных героев), необычными ассоциациями, вкраплением фраз на самых разных языках. В этом смысле «Девять принцев Амбера» один из наиболее «легких» и ненагруженных романов, не требующий для понимания хорошего знакомства с западной культурой. Яркий писательский дар, волшебное воображение и нетривиальный ум автора превратили простенький, в общем-то, сюжетец в легендарное повествование о приключениях главного героя принца Корвина и его попытках занять трон Янтарного Королевства.

Ну и отдельное слово молодым читателям (или их родителям)… Несмотря на то, что детской книгой произведение ни в коем случае не является, оно прекрасно воспринимается в любом возрасте, даже самом юном. Пожалуй, наиболее сильное впечатление этот роман производит именно в молодости. По крайней мере, после этой книги вы всегда будете помнить, какой должна быть настоящая фантастика. Мне же в свое время этот роман основательно перекроил восприятие (по крайней мере, фантастической) литературы. А уж как в 11 лет я была влюблена в принца Корвина… Впрочем, это отдельная история…

Будущее. Зловеще-пугающее? Скучно-райское? Непостижимо-увлекательное? Ясно одно: все имена и истины будут непоправимо искажены, а многие – утеряны. И вы знаете, как-то оно все покатится дальше.

Легенды о людях, рассказанные друг другу псами. Собаки, развитые до умения говорить, снабженные роботами для компенсации отсутствия рук, избавленные от унизительной памяти о бытности своей домашними животными и от ненужных тягот наследия человеческой истории – они довольно скептически относятся к этим апокрифическим рассказам.

Бунты против изменения образа жизни? Новейшие луддиты, протестующие против железной поступи прогресса? Да, это закономерно и неизбежно.

Эпидемия агорафобии на фоне улучшения качества жизни? Безусловно, даже мы уже можем не выходить из дому вообще, что говорить о потомках…

Невероятные возможности для человечества на Юпитере? Хотелось бы… Саймак все-таки оптимист.

Существуют ли пути развития для человеческой расы, не упирающиеся в безнадежный тупик? Сумеет ли обойти эти тупики цивилизация псов? Роботов? Муравьев, черт возьми? Поможет ли философская доктрина, созданная инопланетным, марсианским разумом? Действительно ли склонность к насилию – это исключительный первородный грех людей, и другие разумные существа могут быть свободны от этого проклятия?

«Город» — роман философский и глубокий, наивный и романтичный. Это особая фантастика, попытка разума проникнуть за туманную завесу непостижимого времени. Это великолепные личности – людей, псов, роботов. Да-да, личности роботов, которые остаются в памяти, подобно живым людям.

Крайне симпатичен мне нелюдимый мутант Джо – сверхинтеллектуальный долгожитель, социопат, отстраненно забавляющийся экспериментами. Жаль, что это – тоже тупик… Или мы просто не в состоянии увидеть перспективу для цивилизации одиночек?

Клиффорд Саймак путешествует не только во времени. Другие измерения, населенные таинственными гоблинами. Другие разумы. Эволюция общества, эволюция отношений, искусства, жизненных целей.

«Город» — это книга-монумент человеческой мысли, книга-эпоха. Написанная, тем не менее, очень увлекательно и удивительно просто. Ее однозначно следует прочесть хотя бы для общего развития – но устоять против ее обаяния не сможет никто.

Все началось с таинственного гом-джаббара, проигрышной самоуверенности Бене Гессерит и отчаянной попытки пятнадцатилетнего Атрейдеса понять и резко преодолеть страх, который (как был уверен Пауль) служит прямым антагонистом человеческого разума. Впрочем, быть может, истоки следует искать совсем в других событиях, некогда имевших место на безжизненно-песчаной Дюне? Кто знает!

Если бы проницательная и белокурая принцесса Ирулин, не обделенная литературными амбициями, пожелала дать краткую аннотацию тем событиям, которые разворачивались на безжизненно-песчаной планете с «рычащим» названием Арракис, то она примерно так могла бы написать в своем дневнике:

«… Время – субстанция непроницаемая и, как следствие, безмолвно-коварная. Пески времени всеядны и неотзывчивы, но славятся своей умелостью и целеустремленностью. Однажды свершенное событие неизбежно становится частью общей истории человечества, но ни один шаг (даже самый бездумный и опрометчивый) не может считаться категорией случайной и ненужной. Время, подобно ловкому политику, быстро заключает краткосрочные сделки с толковыми и выгодными сообщниками, но почти никого не жалует статусом друга либо доверенного лица.

Да-да, вы не ошиблись! Исключение из правил – модная (чуть было не сказала – «гламурная») категория, а время на досуге любит побаловать себя, закутавшись в одеяло пространства моды или, как вариант, коварно спутав все его грандиозные планы. Одним из таких роковых исключений суждено было стать Паулю, сыну могущественного, благородного и (увы!) обреченного на погибель герцога Атрейдеса».

Тот текст, который выше и в кавычках, я попыталась написать в традиционной стилистике принцессы Ирулин, поскольку ее варианты описания событий тех будущих времен присутствуют в начале каждой новой главы книги, посвященной планете Арракис. Судя по всему, мир планеты Арракис навсегда вошел в историю литературы, а «Дюна» давно и прочно, уютно и по праву устроилась в первых рядах партера классики научной фантастики.

Сквозь песчаные джунгли «Дюны», которой успешно помог материализоваться талантливый «Калиостро» литературного мира Фрэнк Герберт еще в романтично-далеком 1965 году, с переменно-постоянным успехом неоднократно продирались ум и перо многих именитых переводчиков. На мой скромный и неоригинальный взгляд (что делать, добровольно примкну к большинству), увлекательная история Пауля Атрейдеса, вооруженного уникальными способностями пророка, почти безоговорочно капитулировала только перед дотошным Павлом Вязниковым и его трепетно-гениальным отношением к поиску итогового «словарного» знаменателя.

Когда читаешь фантастику, всегда любопытно проводить параллель с реальностью. «Дюна» — это тот талантливый проект, фантастичность которого со временем уменьшается, а литературная ценность, наоборот, растет. Ведь энергия – это категория, ценность которой не уменьшают ни время, ни пространство. Планета Арракис – монополист энергии, необходимой для успешных межгалактических полетов. Сразу скажу о том, что Арракис – мир простой и понятный, но это ощущение приходит не сразу, а где-то, примерно, со второй трети книги.

«Положительный» Дом Атрейдесов ведет борьбу с «отрицательным» Домом Харконненов. Интриги, предательство, ненависть и ядовитая вендетта – все уходит корнями в прошлое. Словосочетание «Корринская битва» тому, кто желает быть невредимым, лучше не упоминать при Владимире Харконнене, поскольку этот бой – символ позора баронского рода. Прав ли был Атрейдес, жестоко унизивший трусливого Харконнена? На этот вопрос у меня нет ответа. Но то, что он тем самым приобрел себе «вечного» врага, а Корринская битва стала отправной точкой родовой вендетты, установлено абсолютно точно.

«Дюна» чем-то мимолетно напоминает Экзюпери и его философского «Маленького принца». Разница в том, что этот принц стал старше, отбросил детско-несущественно-сентиментальную непосредственность и начал вести настоящее умное сражение за свою планету, свой род и свою жизнь. Роман соткан из множества тайн, слоев значимости и легенд, но главная из них – это, пожалуй, тайна, которой владеет Квисатц Хадерах.

P.S. Кстати, о том, кто таков великий и могучий незнакомец К. Х., равно как и о его Тайне, до определенного момента не знает никто. Даже Пауль Атрейдес.

P.P.S. Я знаю, но не скажу. Из вредности.

Космическая опера в самом лучшем значении этого слова и даже нечто большее. Гарри Гаррисон – безусловный Мастер с собственным стилем и собственными мирами, в которых можно поселиться и жить всегда – настолько они реальны. И если Язон динАльт из «Неукротимой планеты» мрачен и брутален, а Билл, который «Герой галактики», кажется дальним родственником Ийона Тихого, то в цикле про Стальную Крысу фарс и экшен смешаны в коктейле идеальных пропорций.

Джеймс Боливар ди Гриз Великолепный, или попросту Джимми ди Гриз, авантюрист и боец, крысеныш в стальном, компьютерном, космическом, технологичном мире будущего, тоже вынужден обучиться новым фокусам, дабы всегда быть на высоте, а еще лучше – на пару шагов впереди преследователей. Международный (межпланетный) жулик закономерно становится космическим шпионом почти помимо воли, ведь такой интеллект, направленный вразрез с привычными законами общества, недолго остается незамеченным сильными мира сего. Впрочем, выполняя задания спецслужб, Джим не забудет и о себе любимом – обзаведется по ходу действия семьей, попутно запасая денежку в персональном сейфе…

Острая, циничная социальная сатира и стандартный космо-боевик с бластерами, секретными боевыми приемами и прочими приключенческими наворотами; пылкая любовь с непревзойденными по красоте и уму барышнями и хитроумные политические интриги. Стальная крыса – циник и романтик одновременно, он иногда отчаивается и грустно философствует, а порой хвастается и совершает глупости, как лучшие из нас…

Да, ближе ко второй половине десятка книг цикла немножко замыливается глаз и повествование чуть выдыхается. Да, ди Гриз удивительно смахивает на Джеймса Бонда своей крутостью и непобедимостью. Но «Крыса из нержавеющей стали» по-прежнему, через четверть века после публикации первой книги серии, остается одним из самых лучших образчиков жанра, поскольку представляет из себя литературу не чисто развлекательную, но настоящую, глубокую и умную.

Есть фантастика, которая берёт не тем, что описывает чудеса науки, отвечая на вопрос: а что было бы, если бы яйцеголовые придумали вот такую штуку? Она ставит совсем другой вопрос, не менее существенный: а что было бы со мной, если бы яйцеголовые придумали…

«Цветы для Элджернона» появились в далеком 1959 как относительно небольшой рассказ и стал лауреатом премии «Хьюго» в 1960 году, а затем, переработанный в полноценный роман, выиграл и премию «Небьюла» в 1966 году. Для сравнения: в том же году эту же премию в номинации «Лучший роман» получил Роберт Хайнлайн за боевик «Звездный десант», и вот спустя полвека можно констатировать, что Киз со своими рассказом и романом останется навека, а вот Хайнлайн, при всем уважении к магистру, запомнится отнюдь не этой космооперой. Это я к тому, что при анализе литературного произведения многое объясняется временем создания. Конец 50-х знаменовался как подъемом науки (физики vs лирики, помните?) с верой в ее безграничные возможности и непререкаемый авторитет, так и перетряской основ политической системы мира, военными противостояниями, ядерной угрозой… Поэтому вдвойне удивительно, но и симптоматично, что Киз получил признание именно за роман, в чём-то камерный и глубоко личный — ведь написан он от лица Чарли Гордона, идиота, который становится подопытной крысой, или, если следовать замыслу автора, мышью, и на короткое время пребывает гением.

Я помню мои впечатления от первого прочтения – в горле комок от бессилия, вещь берет именно своей откровенной простотой и бесхитростностью, однако написана мастерски, ведь через дневниковые записи передается прогресс, а затем и регресс Чарли. Сама история проста: имеется пара ученых, которые исследуют возможность развить интеллект (в моем старом, еще советских времен, переводе его именуют ИК, а в сноске расшифровывают «индекс интеллекта», а в нынешнем, конечно, IQ, без перевода – еще одна примета минувших 50 лет!). Собственно от научной фантастики тут – само предположение, что хирургическим путем можно улучшить свойства мозга и «разогнать» его до КПД 100%. И вот вчерашний идиот и посмешище «Компании по производству пластмассовых коробок Доннегана», пишущий, как первоклассник, без знаков препинания и с чудовищными орфографическими ошибками, проигрывающий на симуляторе лабораторной мыши Элджернону и по-детски страдающий от этого, стремительно прогрессирует, нечувствительно превосходит курсы наук и сначала с удивлением, а затем и отстраненно описывает, какие барьеры были перед ним до трансформации и какие воздвиглись после. Киз очень точно указывает момент перехода через слова учительницы Гордона, начавшей называть Гордона Чарльзом вместо привычного с детства Чарли. Вместе со стремительным наращиванием интеллекта происходит отчуждение героя от привычного мира: осознание того, что друзья с завода никакие не друзья и на самом деле жестоко издевались над ним и даже ввели в обращение термин «не делай из себя Чарли Гордона»; владелец завода вынужден уволить Чарли, показывая ему петицию от лица всех работников, и Гордон видит подписи своих якобы друзей в числе прочих; милая учительница мисс Кинниен признает, что совсем не понимает ставшего гениальным бывшего ученика и как следствие – обрывается наметившаяся было влюбенность; демиурги Чарльза Гордона – доктор Штраусс и доктор Немюр – испытывают на себе мощь его интеллекта и начинают чувствовать себя не в своей тарелке, тем более что Чарли дает каждому уничтожающую характеристику, отмечая слабости, не позволяющие им стать великими учеными.

Отрезанный от прошлого мира, Чарли делает единственно верный выбор – использовать свой мозг именно для решения проблем, над которыми бьются Штраусс и Немюр, поскольку очевидно, что эксперимент удался наполовину, невольный собрат Чарли по нему – мышь Элджернон – стремительно деградирует, и становится ясно, что Чарли уготована та же участь…

Эффект от прочтения огромный: здесь и борьба за жизнь, и мотив осознания своей ограниченности и полное отсутствие рисовки от свалившихся умений, причем Киз умудряется обойти традиционный для американской фантастики сюжет простого человека, вмиг ставшего супергероем. Здесь есть и трогательная привязанность Чарли к Элджернону, на могилу которого бывший гений приносит цветы; здесь и нехитрая аналогия о том, что человек – всего лишь подопытная лабораторная мышь. Однако для меня более всего показательна позиция Чарли как символа всего человечества, стремящегося к знаниям: будучи идиотом, он осознает свою ущербность и стремится к знаниям, из-за чего и попадает в класс мисс Кинниен; предугадав страшную участь снова стать тем, чем был, он борется до конца. Недаром в тексте упомянут роман Дефо о другом несмирившемся – Робинзоне Крузо, с которым, очевидно, можно сравнить и Чарли Гордона, который сам скорее предпочел бы, чтобы его сравнили с несчастным Элджерноном…

Вердикт: читать обязательно!

«Здесь грустно и одиноко. Поговори со мной, путник».

Для тех, кто читал «Спектр» Сергея Лукьяненко, это не просто набор слов, это некий пароль, пропуск в иллюзорный мир — мир грез, мечтаний и надежд человечества.

Именно это – интересную, поучительную или со смыслом историю – требуют от людей странные инопланетные существа Ключники для перехода на другие планеты. Да-да, именно перехода. Ключники по всей Земле поставили Станции, зайдя в которые можно попасть на любую из более четырехсот населенных различными существами планет. Но чтобы пройти на Станцию, человек должен рассказать историю. И не всегда эта история нравится Ключникам, и тогда двери Станции остаются закрытыми. Это, конечно, не беда, если человек находится на Земле и просто не имеет возможности путешествовать в другие миры. А если он застрял на чужой планете, где и сотая, и сто первая рассказанная им история вновь и вновь отвергается Ключниками? Как попасть домой? Как передать весточку родным?

И тогда в дело вступают Ходоки. Их истории почти всегда нравятся Ключникам, и они могут беспрепятственно курсировать между мирами, помогая попавшим в переплет соотечественникам. Вот и Мартин – один из таких Ходоков. Его нанимают для розыска пропавших родственников, для перевоза редкого товара. И сейчас он идет по следу юной девушки Иры Полушкиной, затерявшейся где-то в бескрайних просторах Вселенной и что-то настойчиво ищущей…

Эта детективная фантастическая история завораживает и удивляет, ведь читателям вместе с героем придется побывать на нескольких планетах, которые отличаются от нашей Земли всем: начиная от природных и социальных условий и заканчивая мировоззрением и видовым разнообразием местных жителей, вплоть до количества конечностей и наличия половых партнеров. Семь планет, семь цветов спектра, семь удивительных открытий и опасных приключений. Ключники неусыпно наблюдают за Мартином, и, быть может, в очередной раз подойдя к Станции, он услышит вместо приглашения зайти печальные, но неумолимые слова: «Здесь грустно и одиноко. Я слышал много таких историй, путник». И это будет означать, что он не сможет вернуться обратно, что всем путешествиям пришел конец. Но он не зря рискует, ведь на каждой планете его ожидает… сюрприз. Не очень приятный, запутывающий его все больше и больше, и ведущий все дальше и ближе к разгадке…

Изюминкой произведения являются кулинарные рецепты, подающиеся как контраст обычным бытовым заботам рядового землянина великим мировым и историческим проблемам. Умеет, умеет Лукьяненко повествовать так, что чувствуешь себя героем событий, слышишь аромат мастерски приготовленного блюда или воочию видишь похожего на мохнатую рептилию Ключника. Но самое интересное, что вся интрига закрутилась из-за одной особенности компьютерной клавиатуры, которая всем известна…

В «Спектре» очень много философских экскурсов, но поданных так интересно, что читателя совершенно не тяготит их моральная нагрузка. Всесторонне рассматривается тема смысла жизни, которая трактуется в разных мирах по-своему, но всегда интересно, нестандартно, оригинально. Очень увлекательно читать истории, которые Мартин рассказывает Ключникам. И очень трудно понять логику Ключников, когда они принимают или отвергают истории. Впрочем, понять Ключников не может никто, а сами они ничего не рассказывают и на вопросы не отвечают…

Мне очень понравился «Спектр», я читала это произведение на одном дыхании. Удивлялась одним мирам, возмущалась другими, сочувствовала третьим. Ведь все цивилизации хоть и разные, но проблемы, которые волнуют всех разумных существ, очень похожие. Это умное, интересное, философское произведение понравится, думаю, всем. Советую прочитать его не спеша, смакуя каждое слово, каждое предложение. Впрочем, читать медленно, но со вкусом у меня с первого раза не получилось – я его «проглотила» за два вечера. Но когда, несколько позже, я стала читать во второй раз, то передо мной раскрылись, словно крылья бабочки, цвет, вкус, запах, объем и глубина «Спектра».

И теперь я могу смело обратиться к автору, Сергею Лукьяненко, и сказать: «Ты развеял мою грусть и одиночество…».

Когда в 1972 году Андрей Тарковский собирался снимать экранизацию романа Станислава Лема «Солярис», автор книги-первоисточника прибыл в Москву, чтобы проконсультировать режиссёра во время создания фильма. Прошло шесть недель, большая часть которых была потрачена на ссоры и дрязги между двумя творцами, и в итоге Лем уехал домой, открестившись от всего, что связано с экранизацией его романа, и вдобавок обозвав Тарковского дураком. Тот всё же снял свой фильм, который сразу же после выхода на экраны получил культовый статус во всём мире и до сих пор нередко занимает высшие строчки различных хит-парадов «лучших фильмов всех времён и народов». Роман же с тем же упорством продолжает лидировать в списках золотого фонда литературной научной фантастики. При этом каждый, кто читал книгу и смотрел фильм, замечает, что при общей сюжетной канве они принципиально различаются по внутреннему смыслу. Так кто же из титанов прав?

Учитывая то, что я являюсь большим ценителем творчества Тарковского и фильм «Солярис» мне очень нравится, и добавляя, что экранизацию я смотрел задолго до чтения книги, можно было бы ожидать, что моим ответом будет: «Фильм лучше». А вот и нет. При всём уважении к режиссёрскому гению Тарковского, после ознакомления с книгой я понял недовольство Лема фильмом на её основе. Фильм в первую очередь рассказывал о Человеке и его микромире, о демонах, что терзают его изнутри, о его нравственном и духовном выборе, а громадный космос выступал только метафорой. А в романе Станислава Лема всё не так. Здесь космос — это Космос с большой буквы, а люди гораздо менее склонны замыкаться в своём внутреннем мире и горят негасимой жаждой исследовать окружающее их удивительное пространство.

Сюжет захватывает с первых страниц. Учёный Крис Кельвин прибывает на исследовательскую станцию, которая вращается вокруг планеты Солярис, представляющей собой один большой сплошной океан. Несмотря на то, что Солярис был обнаружен людьми за сто лет до событий книги, она с тех пор вызывает постоянный интерес своей загадочностью. Мнения учёных за десятилетия изучений сошлись на том, что Солярис — точнее, океан, его покрывающий — представляет собой необычную форму весьма высокоразвитой внеземной жизни. Тому есть множество свидетельств, выражающихся в первую очередь в том, что на поверхности океана (на первый взгляд, спонтанно) возникают причудливые конструкции, при ближайшем изучении являющиеся сложнейшими структурами. Целая наука соляристика занимается изучением необычной планеты, но из-за слишком кардинальных отличий в строении человеческих существ и разумного океана осознанный контакт не удаётся наладить вот уже сто лет. А между тем Солярис продолжает жить, погружённый в одному ему известные грезы…

На станции Кельвин понимает, что произошло что-то не то: жилой комплекс и лаборатории пребывают в запущенном виде, два из трёх учёных, которые вели здесь исследования, явно не в себе, а третий, как становится известно, недавно покончил с собой. Кельвин пребывает в замешательстве: за сто лет наблюдений на станции ничего подобного не происходило. Он не может понять, что могло опытных учёных настолько вывести из душевного равновесия, что они дошли до такого состояния. Впрочем, Крису недолго придётся гадать об этом. Удалённая от Земли космическая станция внезапно обретёт черты загробного чистилища, когда на ней появится та, о которой Крис все эти годы пытался забыть, но встречи с которой одновременно жаждал и боялся больше всего — его давно погибшая жена Хари…

Нет, роман не мистический (в отличие от фильма). Это я вам могу сказать совершенно точно, прочитав книгу. «Солярис» — чистый научно-фантастический роман, причём мастерски скроенный. На протяжении всей книги над станцией висит дух мистики и близкого апокалипсиса, но Крису Кельвину, как истинному человеку науки, удаётся сохранить рассудок и верность своим принципам. В этом основное отличие книги от фильма: будучи вовлечённым в странные игры Соляриса, Кельвин не может не страдать, но он не позволяет этим играм настолько затуманить его разум, чтобы он забыл о жестокой реальности, где разумный океан является лишь одним из бесчисленного множества элементов. Тем он противоположен своему двойнику из фильма: «У меня не было надежды. Но жило во мне ожидание, последнее, что у меня осталось от неё. Каких свершений, издевательств, каких мук я ещё ожидал? Не знаю. Но я твёрдо верил в то, что не прошло время ужасных чудес».

Не могу не отметить, что с «технической» стороны роман просто великолепен. Планета Солярис описана настолько достоверно, что начинает казаться: если во Вселенной будут найдены подобные «сверхорганизмы», то ничего удивительного в том не будет. Начиная от характеристик орбиты вращения планеты вокруг звезды и до описания конструкций на поверхности океана — всех этих «мимоидов» и «симметриад», — Лем сохраняет такую дотошность и педантичность, будто мы читаем отчёт о действительно проделанном научном исследовании. У людей, которые ожидали, что «Солярис» будет менее научно-фантастическим, многие страницы, наполненные фактически голыми «справочными данными», могут вызвать зевоту, но в них и кроется львиная доля прелести этой книги. Драм и философских романов в космическом антураже достаточно много, но «Солярис», совмещающий в себе глубинную проблематику и крепкую научную реалистичность, такой один.

В принципе, не думаю, что стоит в итоге выносить какой-либо словесный вердикт этой книге. «Солярис» — один из общепризнанных столпов современной фантастики и в любом случае заслуживает вашего внимания. Не всем он понравится, но прочитать его стоит каждому.

«Разум должен победить» — Д-503.

Язык Евгения Замятина завораживает и порабощает почти наркотическим образом. Изначально я полюбила этого писателя за его короткие произведения, зачитываясь ими запоем. А книга «Мы» — это совершенно отдельная история, более масштабная и грандиозная. В это сложно поверить, но роман написан за 20 лет до появления всех тех антиутопий, что сформировали наше нынешнее мировоззрение – и Оруэлл, и Бредбери создали свои великие прозрения намного позже…

Итак, долгожданное светлое будущее. Все отрегулировано и налажено: номера вместо имен, работа, отдых и даже секс по расписанию. Конечно же, люди не бездушные машины – имеется и искусство (рационализированное и направляемое государством, естественно), и работа. Главный герой Д-503, к примеру, инженер и строит космический корабль.

Д-503 искренне недоумевает, как можно было жить в древние дикие и неорганизованные времена, когда все можно так хорошо и радостно устроить. Наслаждение своей причастностью к великому и мощному государственному организму, всеобщей честностью и открытостью, простотой и славной упорядоченностью жизни подкупает.

Губит его (как и многих) любовь. Странная и неправильная дама под номером I-330 вносит сумятицу в размеренные мысли. Вихрь неизведанных чувств снедает неподготовленного нумера, у слов и вещей открывается второй и третий смысл, от сумятицы событий и лиц укачивает. А его верная и спокойная подруга по секс-талонам 0—90, оказывается, хочет ребенка, хотя и не дотягивает до «материнской нормы» по росту. Еще одно преступление ложится на совесть добропорядочного подданного великого Благодетеля, падшего под влиянием хаотичных страстей.

Дальше – пламенные революционеры и участие в мятеже, попытка захвата корабля «Интеграл», ворвавшееся в город снаружи безумие неупорядоченности…

Но на то она и АНТИ-утопия, чтобы быть слишком похожей на правду. Да, кайф от навязанного счастья режима и несвободы слишком прост для такого противоречивого по сути своей создания, как человек. Возникают исподволь неприятные вопросы. Откуда же берутся недовольные и мятежники внутри системы, если все так идеально? Впрочем, после первого опьянения общение с революционными товарищами тоже не слишком радует. Зачем Д-503 нужен своей иррациональной любимой? Не за доступ ли к проекту корабля она выбрала именно его?

Наверняка некоторых разочарует финал книги… Но мне, как давно определившемуся психу-одиночке, очень понятно окончательное решение героя. За все надо платить, а два мира – упорядоченный и безумный – продолжат вечную борьбу.

Нынешним пламенным революционерам, равно как и поклонникам «твердой руки и надежного порядка», абсолютно необходимо прочтение этой книги — возможно, даже в принудительном порядке. Остальным, впрочем, тоже. Для общего развития.

Трилогия «Завтра война» вполне соответствует направлению «space opera». Хотя Александр Зорич всячески подчеркивает свое несогласие с таким определением, наверное, помня о первоначальном негативном оттенке, которое Уилсон Такер, изобретатель термина «космическая опера», вкладывал в это понятие. Почти столетие назад этот жанр рассматривался как разновидность коммерческой низкопробной литературы на научно-фантастическую тематику. В XXI веке слово «космоопера» получило вполне нейтральный оттенок и означает всего лишь приключенческую историю, сюжет которой развивается на вымышленных космических просторах.

За псевдонимом Александр Зорич скрываются бывшие преподаватели харьковского университета, на гребне коммерческого успеха перешедшие в разряд независимых писателей-фантастов. Это математик, увлекшийся философией, и симпатичная блондинка с кандидатской диссертацией по религиоведению. Дмитрий Гордевский и Яна Боцман составили удачный тандем, интересный для широкой аудитории. Женщинам скучно читать научную фантастику с обилием технической терминологии, а мужчины с усмешкой отбрасывают женские романы. Как бы там ни было, гендерное неравенство закреплено у нас на ментальном уровне. Александр Зорич предлагает стиль, устраивающий всех, без раздражающей слащавости и безумных технических дебрей. Правда, иногда возникает некая феминизация образов. Трудно поверить, что кадет Военно-космической академии Александр Пушкин будет считать лучшим жанром синематографа именно love story.

События первой части трилогии «Завтра война» происходят в 2621 году. Объединенные нации противостоят Великой Конкордии, государству клонов с жесткой структурой иерархии. В Конкордии непонятным образом возродился интерес к такой архаической форме языческой религии, как зороастризм. Иногда двум сверхдержавам приходиться объединяться для борьбы с врагами, мало напоминающими людей, но не лишенными высокоразвитого интеллекта. Главными героями стали пилоты-истребители и курсанты Военно-космической академии.

При всем моем равнодушии к фантастике, в этом романе меня буквально очаровала откровенная стилизация под литературу довоенных советских лет. Для рационального и жесткого XXI века эти годы для нас окутаны дымкой наивного романтизма, непонятной нам жертвенности и целомудренной чистоты. Не покидает ощущение, что у Саши Пушкина под серебристым скафандром прячется комсомольский билет, а название роману дали строки из песни Лебедева-Кумача:

Если завтра война, если враг нападет,
Если темная сила нагрянет,
Как один человек, весь советский народ
За любимую Родину встанет.

Мне трудно припомнить в современной литературе произведение, где бы оголтелый патриотизм не раздражал, а умилял, как в романе. Так узнаваема студенческая жизнь курсантов академии — с зубрежкой, соперничеством и тоской по обычному мороженому с вишневым сиропом. Главный герой готов отдать свою жизнь за идеалы Российской директории, но это совсем не мешает ему влюбиться во вражеского офицера Иссу Гор. Интересна в романе линия неудачливого конструктора Эстерсона, неприспособленный к реалиям жизни человек учится выживанию в диких джунглях.

Книгу не портит некоторая шаблонность, мы же никогда не ожидаем безусловных шедевров от фантастики. В одном из интервью Гордевский и Боцман говорили, что они мечтали создать такую книгу, которая бы заинтересовала их самих, если бы им вдруг пришлось вновь стать пятнадцатилетними. На мой взгляд, результат усилий явно положительный: на молодежных форумах восторженные комментарии. Загадочный открытый финал первой книги трилогии «Завтра война» обеспечил свободу новых сюжетных ходов для продолжения. А уж создание по мотивам книги компьютерной игры явно свидетельствует о ее высоком рейтинге. Когда автор участвует в разработке виртуального образа своего героя, да еще и узнает об особой популярности сюжета среди геймеров, вероятно, он ощущает себя не менее счастливым, чем те, кто получил Пулитцеровскую премию.