Живая книга

Роберт Шекли считается одним из самых талантливых, но недооценённых западных фантастов середины ХХ века. Плодовитость автора поражает, его рассказы и романы неизменно увлекательны, глубоки и отличаются особым фирменным юмором. Но почему-то Шекли оказался не так востребован американской публикой, уйдя в тень таких гигантов, как Азимов или Хайнлайн. Тем не менее, в Советском Союзе он стал одним наиболее именитых представителей жанра. В отличие от того же Азимова, книги Шекли издавались в Стране Советов многомиллионными тиражами. Возможно, в этом сыграло роль то, что Шекли а своих творением в своём неповторимом стиле — ненавязчиво и с юмором — но всё же смотрел критически на устройство капиталистического общества. Может быть, поэтому его книги распространялись по всем школьным библиотекам СССР. Неудивительно, что автор стал любимейшим фантастом советских детей. Ваш покорный слуга тоже стал жертвой таланта Шекли — благо, в нашей сельской библиотеке тоже его книг было много.

«Цивилизация статуса» — первый роман Шекли, прочитанный мной, и одна из самых колоритных и запоминающихся вещей писателя. Наверное, его можно отнести к знаковым «жёстким» книгам писателя наряду с жуткой антиутопией Десятая жертва. Главный герой романа — заключённый Уилл Баррент, попавший на далёкую планету Омега, населённую одними преступниками. Земля отказалась содержать за свой счёт тех, кто нарушил закон, и сослал их в маленький мирок в закромах космоса, чтобы воры, убийцы, насильники и бунтари выстроили там своё общество мечты. И многие преступники действительно чувствуют себя на Омеге, как рыба в воде. А вот наш герой Баррент не может и не хочет свыкнуться с причудливыми правилами странного мира, основанного на жёсткой статусной системе и, как ни странно, верховенстве Закона (впрочем, этот закон на планете преступников принимает зачастую весьма извращённые формы). Несмотря на то, что он ничего не помнит о своём прошлом (перед тем, как выслать людей на Омегу, с их памяти стирают всякое воспоминание о Земле), Баррент уверен, что произошла ошибка, и он ни в чём не виновен. Но на Омеге до этого никому нет дела: все озабочены лишь собственным выживанием. Земля далеко, до неё не добраться, не узнать правды — но Баррент не перестаёт противиться местным обычаям и законам, с каждым разом всё явственнее чувствуя на своих плечах гнет бездушной цивилизации статуса, которая угрожает его раздавить…

Конечно, «Цивилизация статуса» — это типичная антиутопия, вскрывающая нарывы современного общества и наглядно демонстрирующая, к чему могут привести эти нездоровые тенденции. Но особенность этой антиутопии в том, что она подчеркнуто гротескна, неправдоподобна. Шекли не пытается добавить достоверности, углубляясь в детали и описания. Омегианское общество карикатурно и невозможно (например, в нём нет никакого производства, только сфера услуг). Социальный строй Земли, как выясняется в конце романа, тоже недалеко от этого ушёл. Но эта гротескность позволяет автору лучше сфокусироваться на выбранной теме — роли общественного статуса в человеческом социуме, этой лестницы власти, созданной в головах людей, но тем не менее имеющей реальную силу. Нарочито искусственная иерархия хаджи и пеонов на Омеге, вызывающий улыбку «средний средний» и «средний высший» социальные классы на Земле — это всё до боли знакомо любому человеку, который испытал на себе все прелести классового деления людей, которое начинается ещё в родильном доме, сколь бы идеальным ни казался общественный строй.

Замечательно то, что несмотря на довольно мрачный и жестокий мир романа, автор сохраняет свойственный ему юмор, выражающийся в доведённых до комичного абсурда ситуациях, поэтому чтение книги — дело увлекательное и лёгкое. Вообще, знакомство с творчеством Роберта Шекли лучше всего начинать с его рассказов, но если выбирать крупный формат, то «Цивилизация статуса» — вариант идеальный.

Роман Виктора Пелевина «Empire «V», вышедший в конце 2006 года, стал продолжением традиций пелевинского стиля и, в то же время, оказался новой вехой в деятельности писателя.

Уже само название произведения интригует читателя, и эта загадка не развеивается даже после прочтения романа. То ли это некая «Империя «В» (надо полагать, вампиров, судя по содержанию романа), то ли своеобразное обыгрывание самого слова «вампир» (если стоящую в конце «V» поставить в начале слова – получится очень похоже на английское vampire). Наверное, имеется в виду и то, и другое.

Аннотации к произведению нет, впрочем, это так характерно для книг Пелевина, что удивляться не приходится. Своеобразное ли это пожелание автора издателям или невозможность охватить в нескольких фразах глубину сюжета пелевинских произведений – кто знает? В любом случае отсутствие аннотации будто призывает: прочитай, мол, сам, тогда и поймешь, о чем речь.

События, описывающиеся в романе, происходят в наше время. Главный герой повествования, Роман Шторкин, юноша 19 лет, благодаря стечению обстоятельств становится вампиром. С этого момента он приобретает новое имя и у него появляются наставники, которые после курса лекций по «вампирским наукам» вводят юношу в общество кровососов.

«Повесть о настоящем сверхчеловеке» — так характеризует свое произведение сам Пелевин. Действительно, вампиры в романе предстают высшей расой, сверхлюдьми. Более того, по теории автора, это именно они (а не Бог или естественный отбор природы) создали людей для удовлетворения своих нужд.

Оригинальные версии мироздания не впервые встречаются в прозе Пелевина. Мир-инкубатор, в котором главные герои оказываются всего лишь бройлерными цыплятами («Затворник и Шестипалый») или вселенная насекомых, где главные действующие лица – всего лишь комары, мухи и клопы («Жизнь насекомых») – автор всегда любил экспериментировать с этой темой.

Но в «Empire «V» Пелевин выходит совсем на другой уровень. Это уже не игра с метафорами, а циничная и грубая теория существования человеческого мира, в котором люди приравниваются к дойным коровам. А главной целью вампиров уже не является человеческая кровь, как это было раньше. Они сосут особый концентрат – «баблос», полученный из денег, которые зарабатывают люди.

По пелевинской теории, люди – это всего лишь организмы, существующие для производства денег, отдающие этому всю свою энергию, все свои мысли и стремления, всю жизнь, в конце концов. Люди низменны и примитивны, что позволяет вампирам вдоволь пользоваться их «ресурсами». Впрочем, автор далек от иронии. От его повествования веет грустью, а кажущаяся поначалу фантастической теория мироздания «от вампиров» до боли напоминает жизнь современной России.

Могу с уверенностью сказать, что из всех произведений Виктора Пелевина это если не лучший по стилю, то уж точно самый «взрослый» роман. По крайней мере, это единственное произведение Пелевина, которое я без сомнения дала прочитать близким людям, далеко не являющимся поклонниками творчества этого автора.

В вопросе стиля Пелевин остается верен себе. Остроумные метафоры, доходящие порой до афоризмов. Редкая, но такая характерная для автора, нецензурная лексика «на злобу дня». Пелевинское «чувство времени» в насыщении романа лексикой интернет-пользователей, модных журналов и современной корпоративной культуры. Не в первый раз встречающееся в произведениях автора повествование от первого лица, философичность, нотки буддизма. Все это не дает опытному читателю усомниться в том, кто является автором «Empire «V», несмотря на слухи о том, что роман написал совсем другой человек.

«Empire «V» читается легко, впрочем, как и весь Пелевин (исключение могут составить разве что главы, посвященные теории главных «вампирских наук» — гламура и дискурса), привлекают актуальность и серьезность раскрываемой темы. Несмотря на то, что истинным поклонникам Виктора Пелевина роман не нравится, и его считают «слабым», для не-пелевинцев это отличный способ взглянуть на «гламурного и скандального» автора совсем с другой стороны.

Завершая тему человеческих чудовищ от мира литературы, на этот раз я коснусь не признанных шедевров вроде Парфюмера или Психоза, оказавших заметное влияние на современную культуру, а рядовое произведение в жанре «злой маньяк гонится за добрыми героями» — так сказать, не флагмана движения, а скромного труженика, который делает своё дело в тени более достойных сородичей по жанру. Это — триллер «Дорога в ночь» американского писателя Ричарда Лаймона, завоевавшего себе популярность именно такими историями.

На Лос-Анджелес наползает ночь. Самая обычная беспокойная ночь, наполненная огнями фар и вспышками неона. Но для кого-то, как в любом большом городе, эта ночь станет последней. На этот раз смерть приходит к несчастным не в обличье хулигана за углом или нелепой автокатастрофы — он является под юного маской безумца, обуреваемого ненасытным желанием насиловать и убивать. И вот — девушка по имени Шерри никак не может дождаться своего парня, который на пару минут вышел в соседний магазинчик. Проходит десять минут, двадцать, полчаса… час, а тьма за окном всё не хочет отпускать возлюбленного Шерри обратно. В конце концов, отчаявшись сидеть и томиться неизвестностью, девушка решает сама выйти во мрак вслед за исчезнувшим парнем, не подозревая, что эта страшная ночь растянется для неё надолго…

Стиль Лаймона лаконичен и деловит; в нём нет места длинным описаниям и размышлениям, большую часть повествования занимают диалоги персонажей. Причём эти разговоры воспринимаются легко и естественно. В целом манера письма весьма напоминает подростковые романы, где основа заключается в стремительном развитии сюжета и увлекательном действе, а не на художественных красотах текста. Смешение такого «детского» стиля и мрачных, кровавых событий, описываемых в книге, приводит к необычному эффекту противоречия в чувствах читателей.

Интересно, что изображая персонажей практически только через их диалоги, автор всё же добивается того, что они не выглядят плоскими картонными фигурами, а воспринимаются как настоящие люди, которым начинаешь сопереживать. Положительные герои действительно симпатичны, а злодеи вызывают искреннее отвращение. В романах данной категории это редкость, и, пожалуй, это качество можно назвать главным плюсом произведения.

В «Дороге в ночь» много сцен, которых можно отнести не то что к эротическим, а даже к порнографическим — как я узнал из других источников, у Лаймона вообще бзик на этой почве, и каждое второе его творение описывает похождения сексуального маньяка. Спасает книгу то, что эти сцены в большинстве случаев сюжетно оправданы и написаны с мастерством.

В рамках выбранного жанра «Дорога в ночь» — книга весьма достойная и читается очень хорошо. Ценители ужастиков, которых не заставишь содрогнуться излишне натуралистичными сценами, могут смело брать книгу с собой в самолёт или поезд, чтобы убить время. Остальным, увы, на этом поле ловить нечего.

Винни-Пух в сознании российского обывателя существует в двух ипостасях. Прежде всего, это герой замечательных советских мультфильмов, пухлый чёрный медвежонок с запоминающимся хриплым голосом. Новое поколение ещё вспомнит персонажа диснеевского мультипликационного сериала, глуповатого коричневого мишку в красном одеянии и с горшочком мёда в лапах — по-своему харизматичного, но не вызывающего таких сильных чувств, как советский собрат. А вот детскую книжку Алана Александра Милна, на страницах которой Винни-Пух впервые увидел свет, к несчастью, знают не очень много людей. А зря. Признавая все достоинства мультфильмов, после чтения книги в отличном переводе Бориса Заходера читатель вынужден признать: «настоящий» Винни-Пух — лучший.

Книга «Винни-Пух и Все-Все-Все» — по сути, сборник коротких сказок с одними и теми же персонажами. Мир книги причудлив: с одной стороны, в первой главе автор недвусмысленно даёт понять, что все истории являются чистым вымыслом — сказками, сочинёнными отцом-писателем для своего сына Кристофера Робина, у которого имеется коллекция плюшевых игрушек, с которыми он обожает играться. Но первая же сказка про пчёл, которые делают неправильный мёд (именно её первой экранизировала советская студия), с головой погружает читателя в удивительный мир Леса, где обитают дивные животные, попадающие в интересные, но неизменно добрые приключения. И не хочется, совсем не хочется верить, что Леса на самом деле не существует. Автор искусно размывает грань между реальностью и иллюзией, увлекая читателя в своеобразную игру, понятную только взрослым — для детей же сказка остаётся сказкой. Настоящий мир то и дело прорывается в Лес, где живут Винни-Пух, Пятачок, Кролик, Иа-Иа и Все-Все-Все, тайком меняя волшебный край детства. И вот уже в Лесу внезапно появляются новые жители, и никто не может понять, откуда они взялись: то, что Кристофер Робин просто добавил пару новых игрушек в свою коллекцию, понятно только взрослому читателю. Мальчик взрослеет, начинает ходить в школу, впитывая в себя знания, и мир Леса меняется вместе с ним…

Образы персонажей в книге, если всмотреться, куда глубже, нежели герои обычных сказок. У каждого свои жизненные установки, которых он беззаветно придерживается — боязливый и замкнутый в себе Пятачок, прагматичный Кролик, меланхоличный ослик Иа, беззаботный Тигра… Самым сложным и интересным персонажем является, безусловно, сам Винни-Пух, которого без потерь перенести на экран не смог ни «Союзмультфильм», ни студия Диснея. Медвежонок имеет много слабостей, сам осознаёт, что в голове у него одни опилки, и страдает от этого — но вместе с тем ведёт непрерывную борьбу со своим ущербом. У Винни своя философия, своё отношение к миру, и хотя во многом его песни и стихи остаются непонятыми друзьями, он не отчаивается. Примечательно, что ближе к концу книги Пух становится значительно более рассудительным. Может, он меняется вместе со всем Лесом, а может, это его личное достижение.

Некоторые считают «Винни-Пуха» книгой, адресованной скорее взрослым, чем детям, почти философским манифестом. Но я с этим не совсем согласен. Конечно, Милн добавил в свои истории элементы, предназначенные для взрослого читателя, и их немало — в основном они призваны вызвать ностальгию по ушедшему детству. Но всё же в каждой строке книжки, в каждом слове чувствуется искренняя любовь к детям, дух того красивого и доброго мира, в котором мы все когда-то обитали.

— Пошли.

— Куда? — спросил Винни-Пух.

— Куда-нибудь, — сказал Кристофер Робин.

И они пошли. Но куда бы они ни пришли и что бы ни случилось с ними по дороге, — здесь, в Зачарованном Месте на вершине холма в Лесу, маленький мальчик будет всегда, всегда играть со своим медвежонком.

Рецензия предыдущего автора рассказывала о монстре в облике человека Жане-Батисте Гренуе, который «родился» в мире современной литературы и затем «переселился» на киноэкраны. Продолжу эту линию и на сей раз заведу речь о повести Роберта Блоха «Психоз» (распространены также варианты переводов «Псих» и «Психо»), которая стала основой для знаменитого одноимённого фильма Альфреда Хичкока, признанного шедевром кинематографического искусства.

Роберт Блох — писатель с нестандартным творческим путём. Начал он как последователь Говарда Лавкрафта, они даже переписывались между собой и обменивались любезностями, вставляя друг друга в свои произведения. Однако со временем Блох стал отходить от канонов мэтра сверхъестественного ужаса, находя способы запугать людей вещами более приземленными, но оттого не менее жуткими. Впрочем, выбиться в лидеры жанра Блоху так и не удалось — на мой взгляд, для этого автору не хватило своеобразности: многие прочитанные мной рассказы Блоха в плане строения текста и сюжета выглядят блекло и невыразительно, несмотря на их увлекательность. И вряд ли сейчас о Блохе вспоминали бы часто, если бы не повесть «Психоз», ставшая легендарной благодаря своей экранизации.

«Психоз» рассказывает о человеке по имени Норман Бэйтс, который на пару со своей старой матерью содержит маленький мотель в уединённом местечке недалеко от города. Дела у Бэйтса идут не очень хорошо: из-за переноса автострады поток клиентов идёт на спад, и полностью пустые номера в мотеле не новость. И без того невеселую жизнь Нормана ещё и портит больная немощная мать своими постоянными претензиями и обвинениями. Несмотря на то, что Норман — взрослый человек, он остаётся очень зависимым от истеричной матери и не может найти в себе силы переехать. Единственной его радостью в жизни остаётся чтение книг.

И вот однажды дождливым вечером в мотель приезжает постоялица, молодая девушка Мэри Крейн. Норман очень рад ей; в его жизни это один из немногих светлых моментов. Переборов неуверенность, он знакомится в девушкой чуть ближе, чем следовало бы обычному хозяину мотеля. Однако это вызывает взрывное недовольство матери Нормана, которая не хочет терять своё влияние на сына. Ревность матери столь сильна, что ночью она решается на убийство — и Норман, входя в номер Мэри, находит её изувеченный труп в ванной комнате. Норман понимает, что его давние подозрения о том, что у матери прогрессирующий психоз в тяжёлой форме, были не беспочвенны, но даже сейчас он не может решиться на то, чтобы разлучиться с матерью. Нет, любящий сын тщательно скроет следы преступления, спокойно встанет за стойку и приготовится всё отрицать, если в мотель придут люди, которые будут искать эту девушку — а они придут, и очень скоро, потому что не только у семьи Бэйтс имеются тёмные тайны, о которых никто не должен узнать…

Меня, привыкшего к «стерильности» стиля Блоха, повесть приятно удивила. Подача сюжета интересна — рассказ одновременно ведётся в двух плоскостях: мы видим происходящее то глазами Нормана, то глазами родственниц и друзей Мэри, которые пытаются её отыскать. Атмосфера в повести выстроена замечательно: с первой главы до последней сохраняётся тёмное безотчётное напряжение, свойственное произведениям с налётом истинной готики. Даже если читатель знает развязку этой истории по фильму Хичкока, ему есть чем поживиться в тексте. Прежде всего, тут хорошо и подробно выписаны сложные отношения матери и сына, а также внутреннее состояние самого Нормана, мечущегося от паники и смятения к твёрдой решимости, и наоборот. Другие персонажи, как Сэм Лумис и Лила Крейн, в фильме бывшие скорее статистами, нежели полноценными героями, тоже обретают собственное дыхание. В частности, на примере взаимоотношений «деревенского» Сэма и «городской» Лилы Блох касается темы влияния окружающей среды на личность и её установки.

В итоге мне стало понятно, что «Психоз» сам по себе, без оглядки на фильм, остаётся очень сильным произведением — несомненно, это одно из лучших творений Блоха. Построение всей интриги на психических отклонениях, надо полагать, было в момент написания весьма инновационным способом. Альфред Хичкок сам любил говорить: «Для того, чтобы сделать хорошее кино, нужно три вещи: сценарий, сценарий и ещё раз сценарий», — а Роберт Блох предоставил для фильма отличный проработанный сценарий, обеспечивший львиную долю успеха экранизации. И мотель Бэйтс с его мрачными тайнами и зловещими обитателями вот уже полвека продолжает пугать читателей и зрителей…

Роман Патрика Зюскинда «Парфюмер» был опубликован более 30 лет назад, в 1985 году, и сразу же стал мировым бестселлером. Популярность его растет с каждым годом, и все большее количество читателей пополняет ряды фанатов «Истории одного убийцы».

Интрига сюжета начинается уже с самого начала повествования. Автор обещает поведать историю о гениальном и в то же время отвратительном человеке, ставя его в один ряд с маркизом де Садом и Наполеоном Бонапартом. И с первых же строк акцентирует внимание на «летучем царстве запахов», в котором и проявилась вся гениальность и отвратительность главного героя.

Действие романа происходит в Париже ХVIII века. Весь сюжет подчинен описанию рождения, жизни и смерти главного героя – Жана-Батиста Гренуя. Рожденный в «вонючем» Париже, безобразный и жалкий, брошенный матерью и отданный в приют, Гренуй имел странную особенность – он ничем не пах. Этот очевидный читателю контраст с описанием вони города уже вносит в восприятие текста некий диссонанс, интригует и вовлекает в дальнейшие перипетии сюжета.

Гренуй растет в нищете и одиночестве, помыкаемый и унижаемый всеми. Случайно он обнаруживает в себе особый дар – уникальное чувство обоняния и еще более уникальное умение коллекционировать запахи. Источниками для коллекции Гренуя были молодые красивые девушки, а заполучить их запах герой мог только одним способом – убив их.

Впрочем, «Парфюмер» — это не примитивный детектив, это скорее психологическая драма. Личная драма одинокого человека, превратившая его в настоящее чудовище. Собирая запахи из красоты и молодости убитых им девушек, Гренуй создает духи с совершенным ароматом. Они действуют на любого человека как дурман, наркотик, превращая его в раба. А хозяин таких духов отныне будет обладать абсолютной властью.

Но одиночество не исчезнет – Гренуй понимает это. Никто не оценит глубины его гениальности, и он будет вечно один. Конец жизни героя ужасен, и в то же время предсказуем: его, обрызганного божественными духами, в исступлении разрывает толпа нищих на кладбище. Власть и одиночество, гениальность и одержимость достигли своей вершины!

Несмотря на то, что в романе описывается Франция ХVIII века, впечатления того, что читаешь историческое произведение, не складывается. Сознательно ли Зюскинд не привязывал своего героя к описываемому времени или давал понять, что такие «герои» могли встретиться в любую эпоху, но аналогии литературных критиков заходят значительно дальше сравнений самого автора. Гренуя сравнивают и с тиранами ХХ века (Ленин, Сталин, Гитлер), результатами абсолютной власти которых стали миллионы человеческих смертей, и даже с самим Антихристом.

Меня же всегда больше интересовало мнение обычных читателей. И здесь я сталкивалась с парадоксом: одних герой восхищал, у других – вызывал откровенное отвращение. Что касается меня, то Гренуй на протяжении всего романа вызывал лишь одно чувство – жалость. Чем объяснить такую разницу в испытанных от прочтения эмоциях? Возможно, каждый из читателей бессознательно примерил судьбу главного героя на себя?..

Если искать аналоги в художественной литературе, то Зюскинд, конечно, не был оригинален. Подобные «гренуи» встречались и в «Малютке Цахесе» Гофмана, и в «Преступлении и наказании» Достоевского, и в работах Ницше. Но герой Зюскинда по-своему уникален в своей гениальности и ничтожности одновременно. Как, впрочем, каждый подобный герой – и в литературе, и в жизни.

Стиль романа поражает своим разнообразием. Здесь и романтические отступления, и откровенная сатира, и философский уклон, и капля фантастики, и жестокость реализма. Эта смесь творит настоящие чудеса, не позволяя привязывать произведение к какому-то определенному литературному течению. Впрочем, любители классификаций стандартно определяют его как постмодернистский роман, скорее всего из-за времени написания произведения.

«Парфюмер» читается быстро и легко, не оставляя равнодушным никого. Легкость пера, увлекательный сюжет, прекрасная стилистика текста – все это дает возможность полноценно насладиться вечером чтения книги «Парфюмер. История одного убийцы».

Книги читать можно не только затем, чтобы просветиться или задуматься о высоких материях. Читать можно просто для того, чтобы поразвлечься, убить время. Прискорбно, что всё больше людей воспринимают чтение только в таком и ключе, но и книжным любителям порой не стоит забывать, что мозгу нужен отдых.

Итак, отдыхаем.

«Забытый замок» — роман, вышедший в серии «Магия, фэнтези» издательства «Альфа-книга». Да-да, одна из тех книжек в цветастых обложках, коими плотно уставлены полки в книжных маркетах. У большинства читателей наверняка выработался иммунитет, который не позволяет подходить к ним на расстояние менее двух метров. Однако мне, как неистовому экспериментатору, в один прекрасный день стало интересно, что может крыться за этими обложками. Не может ведь весь этот красочный ворох оказаться непотребной дрянью — а вдруг удача?.. Походив вдоль полок и почитав аннотации, я остановил выбор на «Забытом замке». Всё равно мне предстояло в ближайшие дни путешествие с трехчасовой паромной переправой — так что время ознакомится с покупкой имелось.

Главная героиня книги, Афродита Дыркина (наша соотечественница, имеющая заграничные корни — отсюда одиозная комбинация имени-фамилии), во время невинной поездки к родственникам влипает в неприятности. Для начала её машина глохнет посреди леса, потом на неё нападают волки. От гибели её спасает очень вовремя подоспевший молодой человек, который отвозит Афродиту в огромный замок, укрывающийся в лесу. Ночь в замке проходит, будучи насыщена весьма странными событиями, а утром героиня как ни в чём не бывало продолжает путь… начисто забыв о странном месте и вообще обо всём, что с ней произошло ночью. По всем законам жанра, это блаженное неведение длится недолго — вскоре призраки ночи в замке настигают Афродиту; на этот раз средь бела дня. Хотя выглядит всё это не так жутко, как могло бы быть.

Понятно, что роман юмористический, а в определённой степени пародийный. Имя героини на это ясно указывает. А «в определённой степени» — потому что порой непросто понять, что перед нами в данном случае: очередная пародия на жанр «женского фэнтези», или же автор просто угодила в капкан пародируемого ею же жанра. Учитывая содержание множественных эпиграфов и ремарки «от автора», я склонен думать, что гротескность романа всё же осознанная. Хотя, какая разница?

Сравнительный анализ произведения провести, увы, не могу — с другими представителями жанра знаком мало. Но мне кажется, что экземплярчик мне попался вполне достойный. Милые вампирчики, совсем не страшные злые духи, лёгкий стиль изложения, типично женский юмор, воздушный и примитивный сюжет, замечательно пустые диалоги персонажей — всё в комплекте. Идеальное попкорн-чтиво, нацеленное на молодых девушек. Мне, мужчине, и то было сносно (если пропускать обстоятельные описания внешностей мужских персонажей). Во всяком случае, во время переправы скучно не стало, и мне было весело перелистывать страницу за страницей.

Интерес широких масс к личности самого известного диктатора ХХ века можно назвать почти иррациональным. Уже более полувека минуло с тех пор, как пал основанный им Третий Рейх, но по всему миру количество различных исследований и интерпретаций жизни Гитлера только увеличивается. С одной стороны, факт не может не тревожить: несмотря на нынешние попытки пересмотреть отношение к событиям Второй Мировой войны, подавляющее большинство понимает, какой страшной бедой для человечества стал Третий Рейх и кто им управлял. С другой стороны, интерес к Гитлеру вполне объясним: причина та же, по которой зрителей в «Звёздных войнах» интригует воплощение зла в образе Дарта Вейдера, а не силы добра, представленные семьей Скайуокер и их сподвижниками. Зло всегда имело для человека большую притягательность, чем добро. А Адольф Гитлер, ставший олицетворением зла в современности, прямо-таки напрашивается на массовую популярность.

Сухой заголовок труда Иоахима Феста полностью соответствует сути книги. Это именно биография — то есть жизнеописание — Гитлера. Здесь нет сногсшибательных теорий, шокирующих открытий и иных дешёвых сенсаций, до которых охочи многие «исследователи» наших дней. Зато есть обстоятельнейший анализ жизненного пути Гитлера практически с момента рождения до смерти. Текст содержит много выдержек из документов и цитат современников. По большей части на слова свидетелей тех событий и опирается автор, рисуя картины тех дней. Метод не так чтобы очень надёжный, так как опрошенные люди могли попросту врать. И тут приходят на помощь многочисленные примечания и сноски от переводчика и исторических консультантов, которые тут же делают замечания, если сведения, приводимые автором, устарели, или с момента написания книги Фестом вскрылись новые достоверные факты.

Автор в основном пытается анализировать заглавную личность беспристрастно, но в случае такой фигуры, как Гитлер, сделать это почти невозможно. Вообще, с момента выхода «Гитлер. Биография» считается одним из главных антифашистских трудов. Беспристрастность позиции автора не означает его нейтральность по отношении к истории и тем событиям, которые сопровождали период правления Гитлера. Фест, познавший на себе беды войны, относится к исследуемой личности без малейшей симпатии или сочувствия. В предисловии к книге он призывает лишь не демонизировать фигуру фюрера, как это стало модно, но в то же время не ударяться в радикальную недооценку его личности. С этой позиции главная цель книги — развенчание опасного мифического ореола вокруг Гитлера. И автор достигает цели. К концу чтения приходит чёткое понимание, что Адольф Гитлер был всего лишь человеком, который оказался на вершине больше благодаря напряжённой социально-политической ситуации и доле везения, нежели из-за своих усилий.

В завершение описания того или иного периода Фест вставляет статьи под общими заголовками «Размышление о времени», где проводит анализ личности и действий Гитлера в контексте царящей в ту эпоху обстановки. И наоборот — здесь же автор тщательно рассматривает «под лупой» сам период, пытаясь найти причины, почему же события развились в столь трагическом направлении, если имелись другие варианты.

В новом российском издании книга вышла в двух томах: в первом томе («Путь наверх») речь идёт о периоде становления Гитлера как руководителя государства — от рождения до победы в выборах на пост канцлера Германии. Второй том (Триумф и падение в бездну) отслеживает жизнь Гитлера, когда он уже находился у руля государства. Второй том по понятным причинам намного интереснее, чем первый. Кстати, мне сначала в руки попалась именно вторая часть, но я прочитал её без всяких осложнений и непониманий, опираясь на тот небогатый исторический материал, который был мне известен.

Книгу можно рекомендовать к ознакомлению всем независимо от убеждений при условии, что «взрослая» личность читателя уже сформировалась. Положим, подросткам и некоторым молодым людям, склонным к максимализму, давать книгу лучше не надо. Но для всех остальных, способных воспринимать информацию объективно, труд Иоахима Феста послужит хорошим предупреждением от крайностей и заодно экскурсией в историю.

В своём труде Как писать книги Кинг признавался, что более всего ему нравятся сочинять произведения, которые выстроены на чисто ситуативной основе: автор в голове рисует какое-нибудь экстремальное (и явно нехорошее) положение, в которое попадает персонаж очередного романа. Потом автор берёт в руку перо без всяких раздумий и составления сюжетного плана, и — лети, воображение, вольной птичкой, выпекай нам новый бестселлер. Если так посмотреть, то «Мизери» — первый роман Кинга, который я прочитал в возрасте 13 лет — тоже относится к чисто ситуативным романам.

Слово misery в переводе с английского означает «несчастье». Главный герой романа писатель Пол Шелдон сумел из этого слова, наоборот, выжать славу, почести и кучу денег. Мизери — имя главной героини в серии женских романов под авторством Шелдона. Романы разлетаются, как горячие пирожки, многие дамочки в разных уголках страны забываются над ними. Создаются фан-клубы Мизери, автору почтальон приносит мешки писем от благодарных читательниц… в общем, полный успех. Но Шелдону в конце концов его героиня начинает надоедать, и он решает покончить с ней раз и навсегда в традициях сэра Конан-Дойля. Новый роман «Сын Мизери», только-только ушедший в печать, должен стать последним, ибо в финале главная героиня гибнет. Но в это время с Полом происходит несчастный случай, круто меняющий его жизнь: во время поездки в горы его автомобиль переворачивается, и писатель едва не умирает. От смерти его спасает Энни Уилкс — женщина, живущая в горах отшельницей. Искалеченный Пол приходит в себя в её доме вдали от всего, и Энни (бывшая в прошлом медсестрой-сиделкой) нежно за ним ухаживает. Но Пол вскоре узнаёт два обстоятельства, которые ему очень не нравятся. Во-первых, Энни оказывается горячей поклонницей романов Шелдона, и Мизери в её жизни превратилась в что-то большее, нежели героиня выдуманных историй; Энни считает себя «самой большой поклонницей» таланта Шелдона. И во-вторых: у Энни Уилкс с головой явно не всё в порядке…

Книга стала истинным потрясением для маленького мальчика из села, который до этого «питался» в основном старыми журналами «Пионер» и классиками, книги которых штабелями лежали в нашем амбаре. Я и не подозревал, что можно так писать. :) Угораздило попасть, что называется, с корабля на бал: как я убедился впоследствии, «Мизери» — одно из наиболее психологичных творений Стивена Кинга, в котором он так глубоко углубляется в человеческое сознание и его пороки, что не все мои друзья, которым нравится Кинг, смогли дочитать книгу. В сущности, в произведении размером в несколько сот страниц только два персонажа: Пол и Энни, причём главный герой прикован к постели и не может даже выйти из комнаты. Единственное, что ему остаётся делать — это мыслить и вспоминать, и читатель тоже должен кормиться именно таким винегретом. Поражённые болезнью построения разума Шелдона настолько правдоподобны, что не остаётся никаких сомнений в том, что книга во многом автобиографична. И правда, «Мизери» была написана в самый тёмный и беспросветный период жизни Кинга, когда он достиг «дна» в прогрессирующем алкоголизме и наркомании, и перед ним стоял выбор — выплывать обратно вверх или лишиться семьи, друзей… самого себя. В своих воспоминаниях Кинг отметил, что в его решении покончить с такой жизнью большую роль сыграли Энни и Мизери, ставшие символами зависимости человека от пороков и порождений собственного разума.

Я считаю «Мизери» одним из лучших романов Кинга — несмотря на то, что он воспринимается трудно. Сказывается, конечно, моё личное тёплое отношение, но и без этого роман весьма фактурен и своеобразен. Других книг Кинга, приблизившихся к планке «Мизери», я не помню (разве что Игра Джералда пыталась сделать что-то подобное, но с гораздо меньшим успехом). «Мизери» — это путешествие в дебрях разума одного человека, встреча с его страхами и фантазиями, которые зачастую гротескно похожи на наши собственные. А ещё эта история напряжённой психологической борьбы, когда человек пытается сбросить оковы, душевные и физические, которые не дают ему вырваться на свободу. Удастся ли Полу Шелдону разбить африканского идола, поселившегося в его голове — узнаем в конце книги.

Десять негритят отправились обедать,
Один поперхнулся, их осталось девять.
Девять негритят, поев, клевали носом,
Один не смог проснуться, их осталось восемь…

Нет-нет, господа, не надо пугаться: я не собираюсь этой рецензией начать обзор всех трудов Агаты Кристи, количество коих исчисляется сотнями. :) Речь пойдёт только об одном классическом романе писательницы, ознакомиться с которым, на мой взгляд, должен каждый (да и сама Кристи считала его своим лучшим творением). Впрочем, я думаю, большинство и так знакомы с ним хотя бы по фильму Станислава Говорухина, в которой снимались Татьяна Друбич и Александр Абдулов. Великолепная экранизация в лучших традициях психологических триллеров вывела сюжет «Десяти негритят» в массы. И мало кто оставался равнодушным после просмотра картины.

Ситуация, от которой у любителей хороших детективов сразу начинает учащённо биться сердце: пустой остров, отрезанный от остального мира; большой таинственный дом со многими комнатами и тёмными коридорами; и десять совершенно незнакомых, непохожих друг на друга людей, которые приезжают в дом по приглашению хозяина Негритянского острова. Здесь их ждут уютная обстановка, вкусная пища, комфортные спальни. Но иллюзия завидного гостеприимства длится недолго. Скоро гости поймут, что оказались в ловушке, выстроенной больным воображением маньяка-убийцы. Капкан захлопнулся в тот момент, когда они ступили на каменистую землю острова. Убежать из острова невозможно, люди погружаются в пучину подозрений, страха и ужаса близкой смерти — и только зловещая детская считалка да фарфоровые фигурки в виде маленьких негритят спокойно ведут отсчёт до финала этой страшной игры…

Роман был издан в 1939 году. Даже не верится, что он написан так давно — кажется, что его вполне мог написать современный автор. Архаичный оттенок стиля почти незаметен, а даже если так, то это легко теряется за увлекательностью чтения. Концептуальные элементы книги — изолированное место действия, изощрённые способы убийств, страхи из разряда «Он среди нас!» — не являлись чем-то новым в момент написания романа. Революционными стали именно отточенные до совершенства элементы триллера: жуткий детский стишок, превратившийся в список смертников, загадочно исчезающие фигурки, а главное, поразительно глубоко и достоверно проработанные психологические портреты персонажей. Всё это вкупе со специфической стилистикой создавало дух мистики и апокалипсиса, царящий над Негритянским островом.

Вообще, «Десять негритят» уклоняется в сторону мистики и даже хоррора так далеко, насколько это вообще возможно в рамках классического детектива. Здесь не расследования Эркюля Пуаро или Шерлока Холмса, где фигуры гениальных сыщиков успокаивают читателя, какая бы чертовщина кругом не происходила: мы-то знаем, что в итоге всё будет высчитано, раскрыто и разжевано нам, непонятливым, лучшим образом. «Десять негритят», наоборот, сплошь состоит из недомолвок и полутеней. Даже когда перевёрнута последняя страница и все тайны острова раскрыты, остаётся ощущение, что далеко не всё, что происходило с персонажами, можно объяснить причинами из мира сего.

Кстати, за рубежом в целях политкорректности все новые издания романа выходят под заголовком «… И никого не стало» (… And Then There Were None), а все упоминания негритят в тексте заменены на маленьких индейцев, даже остров стал именоваться Индейским. Одной из немногих стран, где «Десять негритят» до сих пор выходят под оригинальным названием, является Россия. Мелочь, а приятно. :)