Живая книга

«С метафорами шутки плохи. Даже из единственной метафоры может родиться любовь».

Вообще, читать книгу, которая знаменита и название ее уже навязло в зубах – дело гиблое. И когда я первый раз взялась за уже прославленную на тот момент «Невыносимую легкость бытия», то испытала закономерное разочарование. Во-первых, поэтичность заголовка уже нарисовала в моей голове некие смутные очертания, которым реальная книга соответствовать почему-то не хотела. Во-вторых – и я поняла это только сейчас, после повторного прочтения – я была еще слишком маленькой. Думаю, что окажусь права, предположив, что читатели, оставляющие комментарии о бессмысленности романа, просто не накопили еще достаточного житейского опыта. Ведь человеку нравятся истории, описывающие каким-то образом и его самого. А понять героев Кундеры — Томаша и Терезу, Фрица и Сабину – и посочувствовать им может только человек, который, пусть и совсем не так, как в этой истории, но пережил любовь, разлуку, измену…

В отличие от многих известных произведений современных классиков, изумляющих вычурностью форм, «Невыносимая легкость бытия» — роман в этом смысле абсолютно стандартный. Здесь последовательно и без чрезмерной метафоричности описывается жизнь нескольких героев, вовлеченных в любовные треугольники и прочие фигуры, нет особых прыжков во времени или каких-либо иных технических украшательств.

Что же возвело эту книгу в зенит славы? Ведь любовных историй написаны миллионы… Мне кажется, дело в том, что на самом деле роман-то не о любви главным образом. И не о политике – хотя здесь масса интересной наблюдений за временами «Пражской весны» и политическими движениями вообще. И даже не о том, как наше детство и наши родители неотрывно преследуют нас, управляя решениями и действиями – хоть и об этом тоже.

Книга о предательстве – не в трагически-эпичном смысле, а в бытовом, банальном, ежедневном. Томаш любит Терезу, она единственная в череде его бесчисленных любовных приключений, с кем он живет, спит, о ком заботится. Но он предает ее не столько непрекращающимися изменами (в конце концов, для него это – совершенно другое, любовницы нисколько не соперничают с местом жены в его жизни), сколько размышлениями о том, что эту женщину привели в его жизнь целых шесть независимых друг от друга, случайных событий. Не в силах отрицать особенность своего чувства, он не перестает задаваться вопросом — а не выдумал ли он его? Может, с тем же успехом на месте Терезы могла быть любая другая случайная женщина? А сама Тереза, связавшая ему руки своей слабостью и уязвимостью, околдовав причудливой красотой своих ночных кошмаров – не предает ли она самое себя, стараясь терпеть невыносимую ревность?

Впрочем, мне ближе Сабина – вечная любовница и путешественница, убегающая от любых привязанностей, предавая любые связи. Обстоятельный и скучноватый Фриц станет молиться и равняться на нее всю жизнь, восхищаясь недоступным ему уровню свободы и не понимая, что изнутри все не так сладко.

Книга об одиночестве, которое настигает даже счастливых взаимно влюбленных – именно поэтому она и говорит с каждым из читателей, кто уже успел это почувствовать. Книга о том, что мы обречены сомневаться и задаваться вопросами, будучи никогда и ни в чем до о конца уверены, ведь жизнь проживается сразу набело, и никто не объяснит, был ли наш выбор верным или лучшим. А может, самое главное счастье, обещающее ту самую пресловутую легкость, было за углом, за который мы не свернули? Книга о том, что мы все видим одно и то же по-разному, а наш путь отмечен чередой разнокалиберных предательств, и никто не подскажет единственно верный ответ.

Окружающие люди играют разные роли и поэтому имеют различную для нас степень значимости. Для примера стоит поставить в один ряд жену, одноклассницу, сестру, дочь и продавщицу из местного магазина. Если похожую значимость трансформировать в мир книг, то роль романа «Шантарам» определится без раздумий. Эта книга – учитель. Грегори Дэвид Робертс создал произведение, которое, возможно, не каждого человека изменит в лучшую сторону. Но зато каждому объяснит, каким образом можно добиться такого результата. Существует реальная возможность вернуться в красочный мир с самого глубокого, темного дна. Насладиться буйством красок, возрадоваться полноценной жизни и вновь опустится на то же самое дно. И вернуться опять, на этот раз с помощью протянутой руки честно заслуженного друга. Все вышеизложенное – набор слов, имеющий конкретное значение только для тех людей, которые прочитали этот страшный и трогательный роман.

Аннотация книги честно предупреждает: произведение автобиографическое, и какое-то время после начала чтения эта мысль держится на задворках сознания. Все-таки объемный эпос создал бывший заключенный, гангстер и наркоман. Есть ли крупица литературного таланта в этой заблудшей душе, которая сможет сделать хотя бы читабельным достаточно объемное произведение? Вся эта дурь вылетает на третьей минуте первого погружения в книгу. Приключения Лина, главного героя и прототипа автора, уводят за собой и отпускают только по желанию самого рассказчика. То есть именно тогда, когда заканчиваются символы на последней странице произведения.

Индия известна своим радушием и ежегодно собирает миллионы паломников. Кого только не встретишь среди них — многим мировым знаменитостям интересен этот путь. Но нельзя сравнивать глубину познания этой невозможной страны, поместив на одну чашу весов трехнедельный туристический тур, а на другую – шесть лет глубокого погружения. И даже время в этой истории не является главным показателем. В течение своей индийской жизни Лин успевает выучить маратхи и хинди. Его пригласят погостить в свою деревню крестьяне, сотни поколений которых возделывали одну и ту же землю, а их селение за последние две тысячи лет не меняло своего места. Именно они, в соответствии с вековыми традициями, дали своему гостю новое имя – Шантарам. В русском переводе это «человек, которому Бог даровал мирную судьбу». Не ведая значения собственному поступку, они вселяют Лину веру в себя и возможность повернуть жизнь согласно самостоятельно выбранному направлению. Личность человека может начать формироваться и в возрасте тридцати шести лет – нет ничего невозможного в таком деле.

Стечение обстоятельств, а именно безденежье, поселяет нашего героя в индийских трущобах. Тех самых, где стены из натянутого брезента, крыша из куска пластмассы, а воздух вокруг пропитан человеческими испражнениями, потому что общественный туалет не имеет канализации. Не стоит отчаиваться, это сознательный выбор. Альтернативой был ночной грабеж на улицах, опыт которого был у Шантарама. А желания не было – совершенно. Оказывается, что сосуществования тысяч людей в трущобах возможно только в случае их глубочайшего взаимоуважения по отношению друг к другу. Если человек выходит за эти рамки – избивает жену в алкогольном угаре или дерется с другом на почве религиозных убеждений – старейшина общины придумывает наказание, соразмерное проступку, после которого уже не находится желающих повторять подобные подвиги. Лину неожиданно находится работа. Искреннее желание помочь людям, прослушанный в молодости курс оказания первой помощи и опыт спасения героиновых наркоманов, впавших в кому, делают его местным врачом. Квалификация ужасает? Но это лучше, чем ничего – жителей трущоб не принимают в местной больнице. И дело тут не в человеческом сострадании, а в длине очередей и установленных приоритетах. С другой стороны, Лин не берется диагностировать расстройства функций поджелудочной железы. Его дело — ожоги и порезы, лечение которых зависит больше не от квалификации, а от наличия медикаментов.

Два года практики подготовили врача бедняков к серьезному испытанию. В Бомбей пришла холера, а помощи от службы здравоохранения ожидать не приходилось. Потому что эпидемия единовременно началась во всех городских трущобах, и не только в них. И Лин справился, с самыми малыми потерями победил болезнь. Но простить себе умерших так никогда и не смог. Настоящие врачи, не те, что с дипломами, а наделенные истинным талантом целительства, утверждают, что никогда не смогут забыть именно тех пациентов, которым не смогли помочь.

У судьбы найдется еще много испытаний для вернувшегося на светлый путь Шантарама. Имена их страшны: тюрьма и война, но ими дело не закончится. Безвыходная ситуация заставит Лина искренне попросить Бога послать смерть лучшему другу, а неразделенная любовь пройдет и вызовет чувство жалости к собственному преемнику. Он не просто с блеском преодолеет превратности судьбы – покажет другим достойный пример. Дело тут, конечно, в запасе сил и здравом смысле, но это всего лишь красивые слова. Примером душевной организации Лина может служить удивительная история, случившаяся с ним еще в австралийской тюрьме. В одиночной камере вместе с ним поселился маленький мышонок. На протяжении двух недель заключенному удалось полностью приручить его. Зверек бесстрашно ел крошки хлеба с рук, и иногда прибегал просто так – посидеть на плече, или у изголовья кровати. Пребывание в карцере было временным, срок Лина закончился, но он успел предупредить занявшего его место о маленьком сером друге.

Мышонку недолго оставалось жить на свете. В тот же день из него сооружают живое, но вскоре мертвое распятие. Новый заключенный карцера очень удивлялся его жизненной силе. Зверек с таким упорством выкручивал голову из петли, а маленькие лапки так тяжело протыкались кнопками! Что ж поделаешь: человекоподобное существо с больной психикой, бандит и рецидивист, справедливо осужденный за свои преступления, нашел себе развлечение в тюремной камере на полдня. Лин имеет собственную точку зрения на произошедшее. Он, и только он, виноват в убийстве мышонка. Потому что изменил естественный ход вещей, не задумавшись ни на секунду о возможных последствиях такого вмешательства. Спорная жизненная позиция, а с ночным разбоем героинового наркомана так вообще несовместимая.

Писать о сюжетной линии этого произведения можно очень долго, объем книги это легко позволяет. Так же бесконечно долго можно пересказывать события, происходящие в «Шантараме» или анализировать авторские рассуждения. Но более всего эта книга достойна самой важной читательской оценки – личной, как никакой другой.

Уже не вспомню где и когда, но однажды встретил такую мысль, что в основе всех наук и искусств человечества лежат музыка, математика и философия. Тут каждый может расставить свои приоритеты, связи или вхождения-вложения одного в другое. Эта достаточно незамысловатая идея осталось в моем сознании навсегда, и при первой удачной возможности я стараюсь ее озвучить. Но еще точнее и «правильнее» для меня озвучил эту идею Герман Гессе в своем ключевом произведении «Игра в бисер». Важно сразу же внести некоторые объяснения: «Игра в бисер» раскрыла для меня этот вопрос, и это произведение – в сотни раз глубже и глобальнее, чем мое мнение о нем. Странно как-то звучит, но именно такое о нем мнение – произведение очень глубокое, но настоящая его глубина видится недостижимой.

Сначала боялся читать «Игру в бисер» из-за характеристик, которые ей сопутствуют. Такие описания, как «ключевая философская работа», «автор и величайший мыслитель эпохи» уж никак не готовят читателя к легкому прочтению (а часто и такого хочется). Но в один из периодов я обозначил круг чтения исключительно обладателями Нобелевской премии, что и посодействовало скорейшему прочтению романа.

И вот история вымышленной Касталии затянула меня сильнее многих триллеров. События происходят в далеком будущем (настолько далеком, что наше ближайшее будущее, которое, как я считаю, пророчески описал Гессе, смотрится такой себе историей о динозаврах в реальности касталийцев) и в то же время в моем воображении автор нарисовал «картинку» (именно визуальную) эпохи Возрождения. Указанная провинция является оплотом и центром не только образования, но и наук, искусств, религии. Там же проходит обучение и становление главный герой, будущий «магистр игры». Он не только становится превосходным учеником, а в дальнейшем и учителем в Касталии, но и добивается отличных успехов в игре в бисер. Собственно, сама игра в романе – это отдельная философия, идея и сюжетная линия. В книге нет описания или четких рецептов по игре, кому-то она может показаться философскими спорами или «упражнениями» в диалектике, возможно, кто-то увидит почти спортивное противостояние игроков. Игра – это и достижение, и искусство, и наука касталийцев и еще очень много что. Йозеф Кнехт, а так зовут главного героя, становится настолько искусным в игре, что начинает видеть не только ее новые грани, но и новые грани свой личности и всей «системы». В итоге он уходит из Касталии, чтобы реализовать себя «полнее».

Мне, как педагогу по образованию, «Игра в бисер» видится очень педагогичной, и я бы назвал ее обязательной для любого человека, прямо или косвенно связанного с образованием или воспитанием. Одновременно с такой характеристикой нельзя не приуменьшить ее философское значение: затронутые вопросы и проблемы настолько реалистичны и глобальны, что будут отмечены любым читателем данного произведения. Бесспорна литературная ценность «Игры» — даже сам стиль книги был для меня новым: автор выступает в роли издателя текстов бывшего историка Касталии, чем как бы отстраняет себя от сюжета.

В итоге получилось произведение, которое, не являясь утопией, напоминает утопию точно так же, как и антиутопию и, наверное, любой другой жанр. Философский трактат? Нет… Художественно пособие по педагогики или психологии? Нет… Но что точно можно сказать, так это факт одаренности автора, которую он умело реализовал на бумаге. Произведение настолько научно, поэтично и «глубоко», как только бывает у лучших германских философов и авторов. И весь материал не выглядит занудным, «ветхим» или неактуальным. Хотя такая его особенность вызывает какое-то чувство ущербности и неполноценности (лично у меня), ведь Гессе в художественной форме (практически на пальцах) объясняет «сложное», которое в итоге становится еще более сложным и не менее доступным. Но ростки мыслей и сомнений посажены Германом Гессе, и посажены так глубоко, что даже если бы хотел, все равно не забудешь это произведение. Жалею только об одном — что не могу прочесть в оригинале, и предполагаю, что звучание всего произведения было бы ярче и сильнее.

Есть книги, читать которые сложно, но не читать невозможно. К числу таких произведений относится и «Архипелаг ГУЛАГ» великого писателя Александра Исаевича Солженицына.

В мою молодость эта книга была легендарной: мой приятель, регулярно слушавший «Свободу» и «Би-Би-Си», пересказывал мне отрывки из этого произведения, которые читали «западные голоса». Странно, что даже после наступления перестройки эта книга не сразу попала в руки тогда еще советских читателей. «Дети Арбата», «Крутой маршрут», рассказы Варлама Шаламова — все это предшествовало выходу фундаментального произведения Солженицына.

А труд писатель проделал поистине поразительный. Сам он определил жанр «Архипелага ГУЛАГ» как «опыт художественного исследования». И это на самом деле огромный исторический труд, ведь писатель собрал свидетельства множества (более трехсот) человек, прочитал и обобщил их, написав книгу на основе фактического материала.

Произведение охватывает все грани советской репрессивной системы – ее историю, развитие, основных деятелей и т. д. Он пишет и обо всех кругах ада, через которые приходилось проходить людям, попавшим в ее жернова (а от этого не был застрахован никто – ни простая школьница, ни жена всесильного министра). Отдельные части книги посвящены тюрьме, каторжному труду, а также различным аспектам лагерной жизни. Солженицын исследует и экономические причины, создавшие Империю Лагерей, отмечает особенности быта их обитателей. Как исследователь он анализирует и психологию различных типов заключенных, подразделяя их на несколько категорий, однако как писатель он пытается ответить на вопрос: почему в этих экстремальных условиях одни люди ломались, а другие, несмотря ни на что, оставались людьми? В доказательство Солженицын приводит множество фактов, основывающихся на судьбах конкретных людей, названных их подлинными именами и фамилиями.

Конечно же, автор рассказывает и о своей нелегкой судьбе, описывая свой арест, свои лагерные скитания, а также последующую ссылку. Завершает труд обзором советской законодательной системы на период написания книги, то есть в конце 60-х годов (это тоже интересно, хотя бы для сравнения с современностью).

Однако не забудем и о слове «художественный» в авторском наименовании жанра. При всем своем документализме, книга Александра Исаевича – художественное произведение (правда, романом его назвать очень сложно). Его наполняют пусть мимолетные, но яркие образы известных исторических персонажей, например князя Святополк-Мирского, и безвестных юношей и девушек, прошедших сквозь муки арестов и лагерей.

Но по-настоящему главным героем этой книги является сам архипелаг ГУЛАГ, который под пером великого писателя становится некой силой, вырвавшейся из-под контроля создавших его людей, и начавшей жить собственной жизнью. Впечатление это почти мистическое, и я не могу сказать, насколько оно соотносится с реальностью той поры (тем более, что моих близких все репрессии миновали), но и в этом ощущении несомненно проявляется художественный дар писателя.

По моему мнению, труд Солженицына стоит в ряду с двумя другими величайшими произведениями русской классической литературы: по широте использованного материала, по калейдоскопу изображенных людских судеб, да и по объему он напоминает «Войну и мир» Л. Н. Толстого, а сама тема, как и художественно-документальный стиль изложения, роднит «Архипелаг ГУЛАГ» с «Островом Сахалин» А. П. Чехова (их перекличка ощущается и в названии).

Можно сколь угодно спорить о Солженицыне, упрекая его в фальсификации фактов, озлобленности на советскую власть и в прочих грехах, но не признать его гражданский подвиг невозможно, как нельзя не признать и его дар писателя. А значит, «Архипелаг ГУЛАГ» должен прочесть каждый, кто интересуется политической жизнью общества, историей и, конечно же, литературой.

Глобальная деревня, предсказанная и описанная Маклюэном, на сегодняшний день полностью оправдала все его ожидания. В наши дни она способна сделать горячей каждую новость, а шедевром любую книгу. Социальные сети и медиа на сегодняшний день могут быстрее ветра разнести по миру информацию какого угодно содержания. Для этого существуют специальные технологии, да и сама система иногда способна растиражировать что угодно. К примеру, историю о лебеде, влюбившемся в катамаран. Главное, попасть в выпуски мировых информационных агентств и определенный информационный вакуум, когда ничего выдающегося в мире не произошло, а писать о чем-нибудь необходимо.

Элизабет Гилберт — звезда немалой величины, и изначально она засияла именно в американской журналистике. Логично предположить, что с современными пиар-технологиями она знакома не понаслышке, и даже не в теории, а практиковала их лично. Другую здравую причину того, что роман «Ешь, молись, люби» стал мировым бестселлером, найти сложно. По большому счету, остается только один вариант. Возможно, это произведение описывает квинтэссенцию большой человеческой мечты, желания большинства. И это вполне возможно — не зря же Гилберт решила порассуждать о еде, молитве и любви. И начинает, по старинке, с заботы о сытом желудке – зачем иначе.

Всяческие изыски вроде профитролей — завидное гастрономическое удовольствие, но героиня нашего романа девушка простая и любит пасту и пиццу. Еще итальянский язык, но основная причина все равно в еде. Поэтому она отправляется в Италию, выбирая её первой страной своего путешествия по миру. Она только что развелась с мужем по собственной инициативе и поэтому находится в разваленном состоянии, на грани нервного срыва. Типичное состояние современного человека, особенно после того, как он добился своего. Какая там сатисфакция победы, это каждый может. Вот радость неудач – это дело посложнее будет, не всем дано. Тем не менее, душевное расстройство у главной героини налицо, автору это удается доказать в три счета. Ведь повествование ведется от первого лица. Причиной развода можно назвать полное несовпадение дальнейших жизненных целей у партнеров, проживших вместе шесть лет. Он хочет крепкий дом с ребятишками в саду и рагу на плите, а она вообще не желает иметь прямых потомков. Конечно, иметь детей одно счастье, а не иметь – совсем другое, но такая яркая позиция «чайлдфри» декларируется буквально с первых строк романа и прослеживается до самого конца. В итоге личное отношение автора к счастью материнства трансформируется в его антирекламную компанию.

Итак, посещение Рима увеличит объем джинсов героини на три размера, что станет достойной причиной подумать о душе. Людям, практикующим йогу хоть в минимальной степени, станет близким стремление Элизабет в ашрам. Всем остальным читателям эта часть путешествия покажется просто очень интересной. Экзотический мир, Индия, иная система ценностей. Наша героиня добивается немалых успехов на пути усовершенствования собственной техники медитации, честь ей за это и хвала.

Путешествие к любви Элизабет проложит через Индонезию. Душа её полностью излечена и способна парить, а размер джинсов встал на место. Все предыдущие неудачи на этом фронте, силой укрепленного духа, и методом проведения переговоров разошедшихся сторон, превратились в дружеские отношения. Но на Бали Элизабет начнет не с любви, а с благотворительности. Оказывается, что качества и количества её контактов в электронной почте хватит для того, чтобы собрать сумму, необходимую для покупки небольшого особнячка на острове. Он очень нужен семье местного нуждающегося врача. Хороший пример обыкновенного чуда и иллюстрация того факта, что, как правило, мы не знаем собственных возможностей.

Моцион завершен, и роману дальше некуда развиваться. Все чувства раскрыты, идеи переданы, прозвучал десяток дельных советов. Но, как ни складывай в единое целое все вышеперечисленное, мировой бестселлер не получается. А у Элизабет Гилберт получился.

Только раз бывает в жизни встреча, ну точно как в том старом романсе. Мне кажется, что каждый человек, заболевший литературными чтениями в запой, нашел когда-то своего первого автора. Того самого, которому удалось навсегда и полностью покорить его своим творчеством. Как в любви, только эта не проходит никогда. По логике вещей, обстоятельства этого первого свидания у всех разные. Свои я помню прекрасно. Что потянуло меня, двенадцатилетнего, в тот день взять с полки домашней библиотеки именно эту книгу, уже не имеет никакого значения. В мою жизнь вошел О. Генри, и я уверен, что именно благодаря ему я впоследствии стал оптимистом. Где мои двенадцать лет, где та книга, выменянная в советские времена на макулатуру, уже не важно. Главное, что О. Генри навсегда со мной – и я благодарю судьбу за это.

Уверен, что у каждого, разделяющего мои чувства к таланту этого гениального рассказчика, есть особо любимый, самый дорогой сердцу рассказ. Я способен его вычленить только в том случае, если поставят давнее условие про путешествие к дальним мирам, и разрешат взять с собой в дорогу один-единственный. Только тогда мой выбор станет однозначным: «Пока ждет автомобиль». Мне удалось забыть массу важнейших событий, произошедших со мной впоследствии, но отголосок удивления трем услышанным словам, сказанным мистером Паркенстэкером шоферу белого автомобиля, живет во мне до сегодня. И остро возникшее желание, пришедшее сразу вслед за удивлением. Мне не захотелось стать богатым, как подумается многим в первую очередь, и меня не прельстила работа кассиром ресторана. Нет и еще раз нет. Ни к чему тянуть интригу, несложно было догадаться — я сильно захотел научиться так же удивлять.

«Голос большого города» полон рассказами-сокровищами. Один из них – «Святыня». Трудно поверить, что он написан мужчиной. Наблюдать подобное дамское поведение может каждый представитель сильного пола, а значит, и описать его тоже. Но правильно прочувствовать мотивацию и немыслимую психологическую организацию женской души способен только гений. Сильно влюбленная девушка, находящаяся на пороге алтаря, в мгновение ока бросает суженого. И такого, которого ждала всю жизнь: тихого праведника, приближение которого чувствует на расстоянии. Он красивее знаменитого актера, способного ворковать золотым голосом самые нежные на свете слова. О. Генри находит достойную причину такому дивному поступку.

Лучшую сагу о мести и её природе спел О. Генри в рассказе «Квадратура круга». Философские рассуждения о натуральных кругах и искусственных квадратах могут показаться натянутыми, на первый взгляд. Но ведь должно быть какое-то объяснение прекращению кровной мести, длившейся сорок лет между двумя родами из-за охотничьей собаки, обученной на опоссума? Если её сила была способна выкосить из этой жизни оба семейства, то должна существовать равнозначная, которая способна и остановить.

Нет лучшего способа борьбы с пороком, чем его высмеивание. «Комедия любопытства» — лучшее тому подтверждение. Человеческое любопытство действительно вечно. Толпы зевак собирают происшествия и на современных улицах; чудесно сохранилась категория людей, не способных сдвинуться с места при виде чужого несчастья. Пусть с неба начнет сыпаться град, а правоохранительные органы начнут гнать с места происшествия. Все нипочем. Они найдут новую стратегическую точку наблюдения над поскользнувшимся прохожим и будут смотреть, пока вдали не погаснут огни скорой помощи. Но только О. Генри нашел лучшее средство, излечивающее от этого порока.

И «Персики» — конечно же, «Персики», как же не вспомнить о них. Если любимая женщина, дражайшая половина, становится костью в горле вследствие взбалмошности своего характера, а консультации психотерапевта уже не помогают, существует последний способ. Следует немедленно перечитать этот рассказ, и облегчение гарантировано. Если же жизнь сложилась так, что он будет прочитан впервые, то возможно и полное излечение.

Сборник «Голос большого города» был написан больше ста лет назад. Допустим, возникла рабочая необходимость прочувствовать Нью-Йорк начала двадцатого века. Или просто захотелось понять это время, в силу простого человеческого любопытства, а не того, что описано в «Квадратуре круга». Тогда достаточно будет перечитать все десять рассказов, и Америка времен прорастания первых небоскребов сама встанет перед глазами. Подобные эффекты зачастую не под силу и художественному фильму. О. Генри однозначно ставил перед собою такую цель и с блеском достиг её — город создан как живой образ. Писатель не любит его и не ненавидит, потому что в подобных чувствах нет ничего рационального. Он понимает Нью-Йорк и принимает его таким, как он есть. Возможно, этого вполне достаточно для достижения такого высокого литературного и исторического результата. Если не считать гениальности.

«Титус Гроан» — первая часть трилогии о замке Горменгаст. Вселенная Мервина Пика неуловимо изменяется: едва настроишься на мрачную атмосферу готического романа, как текст превращается в семейную сагу с диккенсовским сентиментализмом, затем все тает в сюрреалистической дымке и автор иронично намекает на идеи авангардного психоанализа.

Замкнутый мир, регламентирующий каждый поступок своих обитателей, не содержит ни малейших намеков на страну, в которой происходят события. У каждого свои ассоциации; мне кажется, герои романа напоминают графические образы Франсиско Гойи, тем более, что автор изучал систему живописи художника. «Сон разума рождает чудовищ» — навязчиво всплывает в памяти картина знаменитого испанца, представляется, что на ней изображен не случайный человек, а хозяин замка. Устрашающий силуэт совы пикирует прямо на зрителя — именно в такое существо превращается теряющий разум лорд Гроан. Всплеск неподдельного ужаса можно пережить, читая сцену прогрессирующей душевной болезни: граф требует принести на ужин мышей, собирается вить себе гнездо из веток и, ухая, как сова, расхаживает по каминной полке. Все это происходит на глазах у дочери. Маленькая энергичная Фуксия — самый светлый образ среди фантасмагорических персонажей в стиле «Капричос».

Автор органично и талантливо балансирует между реализмом и модернистскими изысками, примеряя их поочередно как модные обновки. Текст напоминает прозрачное кружево, сквозь которое просматривается второй пласт образов, домысливаемых читателем самостоятельно. В целом сюжетная линия охватывает двухлетний период от рождения наследника в семье лорда до официального провозглашения капризного малыша Титуса Гроана новым владельцем Горменгаста. В отгороженной от внешнего влияния цитадели жизнь идет по строгим правилам, что в разной мере деформирует личности главных героев. В тексте много взято от психологического триллера — смертельная дуэль повара и камердинера проходит на фоне сомнамбулических блужданий лорда Гроана, под его безумные монологи в зыбком свете старинного светильника. Леди Гроан испытывает необъяснимое отвращение к фиолетовым глазам своего сына, он вытеснен на задворки ее сознания и полностью перепоручен заботам няньки и кормилицы. Знатная дама предпочитает обществу людей свиту холеных кошек и все свое время посвящает кормлению птиц. Даже рассудительный камердинер Флей ищет тайные знаки в мистических явлениях птиц, слетевшихся к колыбели ребенка.

Все обитатели замка — его добровольные пленники. Одни впадают практически в анабиоз, как смотритель Барельефного зала, спящий большую часть суток в гамаке. Другие сгорают от амбициозных устремлений, мечтая подняться по социальной лестнице, искусно выстраивая интриги и оставляя после себя кровавый шлейф. К последним относится поварёнок Стирпайк, ставший злым гением замка. В нем есть то отрицательное обаяние, которое заставляет читателя сочувствовать всем авантюрам преступника.

Отголоски социальных пародий можно заметить в унизительном рабском существовании резчиков деревянных скульптур. К девятнадцати годам в их глазах исчезает радость жизни, она сублимируется в творчестве (так считает одна из героинь романа). Обречённые видеть в каждом соседе и приятеле конкурента, создатели примитивных фигурок каждый год переживают крушение своей мечты — если они не попадают в тройку избранных, то все результаты труда сгорают в жертвенном пламени непонятного ритуала. Незавидна судьба и лучших работ: они пылятся в музее, бесполезные и недоступные. В этом эпизоде есть какой-то скрытый мотив авторского отношения к «искусству для искусства».

Кстати, раньше я совсем не догадывалась, что Мервин Пик – это тот самый иллюстратор канонического издания «Алисы в стране чудес», которого постоянно критиковали за нарушение пропорций и композиции. Но я воспринимаю его как уникального мастера по переводу словесных кэрроловских образов на язык изобразительной книжной графики. И я не вполне уверена, что «Титуса Гроана» можно классифицировать как фантастику — от этого жанра в тексте мы обнаружим разве что вневременное и внепространственное существование замка Горменгаст…

Еще один «кирпич» внушительного объема, к которому я, может, и не подступилась бы – но его рекомендовал мне очень умный и уважаемый мною человек. Вообще, я заметила, что к Фаулзу питают симпатию труженики интеллектуального фронта – филологи, психологи и прочие товарищи, привыкшие к прочтению «многабукаф» и поискам скрытого смысла.

Впрочем, книга рекомендована практически всем – и ищущим истину, и тем, кто находится в поиске развлечений. Интриги и всевозможные загадки, игры с чувствами и разумом, повороты сюжета в действительно неожиданных направлениях – всего этого достаточно отыщется на страницах книги. Постельные сцены и выяснения отношений – и мальчики, и девочки найдут для себя много интересного. Манера изложения, на мой взгляд, не самая блестящая – но сделаем вид, что Фаулз таким образом просто передает характер героя, от имени которого и ведется рассказ.

Сюжет… Сюжет может вызвать зависть скучающих офисных планктонин — Николас Урфе сильнее озабочен поисками драгоценного себя и смысла своей жизни, нежели мелочными заботами о пропитании. А проводит эту самую жизнь он в греческом захолустье – не самый безнадежный вариант, согласитесь. В Грецию он попадает после разрыва с девушкой, поверив лживым уловкам насчет «свободных отношений». Вообще, интересна любовная линия – в начале книги Николас не любит Алисон, и даже в середине истории легко отказывается от нее, чтобы прийти в итоге к невыносимым страданиям от высокого чувства (кстати, совершенно согласна с цепляющей многих репликой Алисон по поводу чувств: да, можно стыдиться любви и стыдиться своего доверия). Он убедил себя? Его заставили в это поверить? Или действительно прорвалась на поверхность его плоской души настоящая любовь?

Вся прелесть этой многословной и запутанной книги, как мне кажется, именно в диком количестве вопросов, которые она вынуждает задавать. Мы начинаем с вопросов по сюжету. Кто такой этот Кончис — таинственный владелец (и владелец ли?) особняка, завлекший нашего поэтичного героя в кругосплетение интриг и приключений? Бог (маг, волхв)? Врач-психиатр? Скучающий сумасшедший маньяк? Всего лишь марионетка? А был ли мальчик вообще???

И подобных героев целая круговерть, и Николас выясняет все новые подробности их биографий только для того, чтобы осознать, что это все неправда… Истина где-то рядом или ее нет совсем? По мере прочтения книги ты машинально начинаешь примерять на себя и на собственный характер таинственные знакомства, дежа-вю и прочую чертовщину, творящуюся с Николасом Урфе.

Признайтесь, льстит идея о некоей могущественной организации, которая положила кучу сил на то, чтобы вас запутать и привести к определенным выводам и поступкам? Как в фильме «Игра». Или пугает? А может, это просто фантазии и сумасшествие, как в «Острове проклятых»?

В одной из рецензий сказано, что в финале книги Николас, выдержавший испытание, «обретает Алисон». Конечно, хочется верить в некую сверхсильную, «истинную» любовь. Но закрадывается подозрение, что Николас-то уже не тот, который был в начале всей этой истории. Правда, будничная жизнь безо всяких приключений тоже постепенно изменяет людей. Печально, что человек, так много мнящий о своем всесильном разуме и бессмертной душе, на деле так бесславно управляем и внушаем.

Печально, что на самом деле, боюсь, никому не интересны мы – банальные и глупые персонажи, и никто не займется организацией гигантского театра только затем, чтобы вскружить нам голову… Только окружающие нас не всегда доброжелательные, но вполне банальные люди стремятся исказить нашу реальность, заразить ее своей.

А книжку прочитайте. Она интересная.

Всегда сложно читать книги, о которых много говорят. Именно так случилось с романом французского писателя Бернарда Вербера «Мы, боги». Большинство моих знакомых, любителей фантастики с философским уклоном и наоборот, бурно обсуждали первую, вторую и третью книги из трилогии о богах, а я и в руке не держала обсуждаемые произведения. И что самое интересное, никто из книголюбов не утверждал, что книга хорошая или плохая, они просто спорили и выясняли отношения… с богами. Честно говоря, была просто вынуждена открыть первую страницу, чтобы составить личное мнение и при случае вставить в жаркие споры пару умных фраз.

Как утверждает статистика, сегодня 50-летний французский писатель является самым популярным современным прозаиком для большинства моих соотечественников. Б. Вербер с раннего детства увлекался созданием собственных сюжетов и начал писательскую деятельность с рассказа «Приключение блохи» в семилетнем возрасте. Это многое объясняет, во всяком случае, для меня. После прочтения первых 55 страниц книги «Мы, боги» я серьезно задумалась, почему автор решил «коснуться небес» и вплести в сюжетную линию столь деликатную тему. Боги и ангелы — для каждого, даже если не признаваться в этом, тема закрытая или сокровенная. Допускаю, что я ошибаюсь, но никто не будет обсуждать, например, свои желания и мечты в общественном транспорте при посторонних людях. Это я придумала для сравнения — мне и в голову не пришло бы отправить героев своих произведений в царство богов, может поэтому я не так знаменита, как этот француз.

Сюжет романа выстроен вокруг основной цели героя – кто и что является главным во Вселенной. Именно эта цель и стремление познать главное и настоящее помогает пережить и преодолеть нереальные приключения, перевоплощения и события. Учитывая, как говорится, «сложности перевода», трудно определить точно художественный стиль и слог автора книги. Но все равно понятно, что короткие предложения и знаки препинания на свое личное усмотрение – один из литературных приемов французского писателя и автора мировых бестселлеров. Маленький отрывок из романа даст вам более точное впечатление-определение:

«Проблема в том, что леопард видит в темноте, а люди – нет. Кого судьба выберет сегодня? Все ждали, стараясь быть ничем… Пусть берет, кого хочет, но только не меня… Хищник выбрал одного из ее дядей. Он вонзил ему клык в сонную артерию и спрыгнул с дерева. Все было кончено. Ночь, тьма, все стало на свои места… Темень. Чернота. Ребенок закрыл глаза, чтобы наступил сон, приносящий забытье. Не надо плохих снов. Завтра она сделает вид, что все забыла… Вернется ли завтра солнце?..»

С точки зрения автора, фантастический роман «Мы, боги» является логическим продолжением дилогии «Танатонавты» и даже конкретнее — книги «Империя ангелов». Но совсем не обязательно читать книги Вербера в хронологическом порядке года издания; каждую книгу, и я в этом убедилась, можно считать началом и продолжением, а можно – отдельным и вполне логически законченным произведением. Впрочем, опять же по признанию писателя в предисловии к роману, создавая более тысячи страниц в трех томах, он стремился и сам узнать, чем закончится встреча главного героя с Создателем.

Кстати, любителям десертов, а не философских рассуждений, рекомендую открыть 127-ю страницу и воспользоваться рецептом шоколадного торта от Эдмонда Уэллс. А при чем здесь шоколадное лакомство, Эдит Пиаф и Мата Хари, а заодно и Мэрилин Монро, вы сможете узнать лишь после прочтения книги.

Да, я вас понимаю – понятно лишь то, что ничего не понятно. Но спешу вас заверить, в романе присутствует логическая череда событий, и любовь, и вечные вопросы, и попытки найти ответы на них. Как признается автор, его всегда интересовал вопрос: а что будет, если?.. Именно ответ на вопрос, что будет, если люди попытаются стать богами – главный в романе.

И если говорить совсем серьезно и откровенно, благодаря этой книге я узнала, ЧТО и КАК можно просить у своего Ангела-хранителя, чтобы мечта или желание непременно сбылись. Такой эффект от прочитанного определенно говорит о том, что цель писателя достигнута – один из читателей нашел ответ на свой вопрос на страницах, казалось бы, нереальной истории… о жизни на земле. Рекомендую произведение читать всем, кто интересуется современной прозой, французскими писателями и выстроенными с геометрической точностью сюжетами. Да, совсем забыла: советую читать «Мы, боги» и тем, кто коллекционирует рецепты шоколадных десертов и энциклопедические знания.

«Вино из одуванчиков» — не первая книга Брэдбери, прочитанная мной, и даже не самая любимая (те же Марсианские хроники и 451 по Фаренгейту куда милее моей душе). Но всё же эта книга знаковая, ставшая для меня (да и не только) вершиной творчества этого американского мастера. Эта книга лучше всех остальных произведений доказывает, что Брэдбери, вопреки сложившемуся мнению, вовсе не фантаст: он просто пишет о Жизни с большой буквы, а если он часто упоминал в своих произведениях космос, Марс и будущее, то только потому, что эти будоражащие образы запали ему в сердце, как любому достойному отпрыску двадцатого столетия. В «Вине» нет далёких пространств и иных миров, но от этого магия писателя никуда не делась.

История одного лета тысяча девятьсот двадцать восьмого года глазами мальчишки. Маленький сонный городок, залитый солнечным светом и нежащийся в окружении пышной зелени — недаром ведь он носит название Гринтаун, то есть «Зелёный город»! То волшебное пересечение пространства и времени, в котором в концентрированной форме сплелись все чудесные крайности нашей жизни, образуя терпкую золотистую настойку — вино из одуванчиков.

В главном герое Дугласе Сполдинге без труда узнаётся сам автор — чтобы понять это, в принципе, не нужно знать историю создания этого романа или знакомиться с биографией Брэдбери. Достаточно просто прочитать книгу — и станет ясно, что ТАК писать о невозвратно ушедшем лете своего детства автор может, только основываясь на собственных неповторимых переживаниях. Дуглас ещё остаётся ребёнком, но с присущей детям безошибочной интуицией смутно догадывается, что это солнечное лето в Гринтауне станет последней порой его баззаботного детства, а после этого начнётся его неотвратимый вход в мир взрослых людей — поэтому и спешит напоследок вдохнуть полной грудью воздух этого странного и волшебного времени. Он дурачится вместе с друзьями и со своим братом, попадает в невероятные приключения, разговаривает с умудрёнными жизнью взрослыми и наблюдает за их жизнью — в общем, веселится на всю катушку, хотя порой в его поведении прорезывается некоторая исступлённость, обусловленная тем самым роковым предчувствием уходящего детства. Вместе с ним переживает летние дни весь город Гринтаун, в котором что ни день происходят удивительные вещи — люди готовят магический напиток из одуванчиков, чтобы откупорить бутылки морозным январским утром и хлебнуть порцию летней жары, а в соседнем гараже стоит удивительная Машина счастья, способная дать человеку всё, что он хочет в этой жизни…

Но не стоит ждать от книги одной лишь пушистой «сахарной ваты» — это было бы большой ошибкой. Брэдбери, который начинал свою писательскую карьеру с леденящих кровь рассказов ужасов, не имеющими аналогов, прекрасно знает, что наша жизнь не может быть только чередой радостей; что есть в ней и тёмные, и страшные, и скучные стороны, и что порой их даже слишком много. Поэтому в Гринтауне есть место слезам, ссорам, грусти, разочарованиям… даже смерти. Ведь ночами в городе бродит загадочный Душегуб, который охотится на молоденьких девушек, слишком увлёкшихся вечерними прогулками на свежем воздухе…

Как и «Марсианские хроники», роман распадается на несколько слабо связанных друг с другом историй, обладающих каждый собственным сюжетом, кульминацией, развязкой и героями. Общими в этих историях, по сути, являются только время и место действия да жизнерадостные мордашки любопытных мальчишек, которые пролазят куда угодно, чтобы стать свидетелями очередных смешных, грустных или страшных событий. И эта калейдоскопичность картины ничуть не портит книгу — наоборот, создаётся ощущение, что только так и можно передать всё волшебство атмосферы этого чудного городка, этого необычного лета.

«Вино из одуванчиков» — не та книга, которую рекомендуется взять с собой самолёт или читать взахлеб за один вечер. В конце концов, уже одно его название говорит нам о том, что употреблять его нужно с умом и расстановкой, отдельными глотками, после которых окружающий наш мир будет немного, но ощутимо меняться. Ещё одно замечательное свойство книги — то, что она не нацелена на какую-либо возрастную группу. Из книги одинаково много смогут вынести для себя как мальчишки-сверстники главного героя, так и взрослые и пожилые люди. Это и неудивительно, ведь в Гринтауне время не имеет значения: на календаре замерло зелёное лето тысяча девятьсот двадцать восьмого года, когда ещё не полыхал огонь самой разрушительной войны в истории человечества, не было атомных бомб и быстрых автомобилей. Почувствуйте это лёгкое дуновение ветерка, вслушайтесь в задорный смех мальчишек и втяните носом пряный летний аромат цветов…