Живая книга

Первое впечатление, которое помню еще с давнего, самого первого прочтения книги – это несоответствие названия. Не знаю, как обстоит дело у других людей — но у меня (после всех перечитанных бестселлеров, видимо) название «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» вызывало в воображении картинки самые разнообразные… и нисколько не совпадающие с реальным содержанием романа. Такие дела. Так все время с классикой, из которой надергали цитат – ты начинаешь с благоговением ее вкушать и обнаруживаешь, что потомки и последователи как-то поярче будут, а заслуга классика в том, что он был первым. Такие эмоции у меня вызывают, в числе прочих, Герберт Уэллс и Курт Воннегут.

Безусловно, классиков фантастики нужно читать и преклоняться перед ними безмерно – как перед первооткрывателями неведомых планет. Книги Воннегута, выражаясь сегодняшней похабной терминологией – это фантастика социальная; настолько, что уже и не фантастика вовсе. Это просто удивительно, как он умудряется передать свою боль и тревогу за каждого из людей, страх за планету в целом и за ничтожнейшего из представителей рода человеческого…

«Бойня» — это книга о бомбежке Дрездена почти без описаний самой бомбежки. Потому что на это нельзя оглядываться. Потому что невозможно остаться в своем уме, пережив или увидев подобное. Это книга о том, что война – это бестолковый и абсурдный процесс, движущей силой которого являются не некие абстрактные героические солдаты, а глупые, никчемные и запутанные дети. Ничего не соображающие, прячущиеся в фантазиях, хвастовстве и выдумках. И неважно, сколько лет этим детям – человеческий рассудок слаб, и, лишенный опоры привычной реальности, уверенно сбегает за горизонт, оборвав тонкий поводок человечности.

На самом деле восприятие мира Билли Пилигримом – главным героем книги – не так уж и запутано, как пугают в предисловиях. Каждому из нас доводилось вот так урывками бродить по кусочкам собственной жизни, совершая причудливые зигзаги во времени. Даже без помощи пришельцев с Трафальгара… Отстраненно-апатичное восприятие полусумасшедшего Билли как нельзя лучше обличает весь тот дичайший абсурд, через который довелось пройти несчастным солдатам, брошенным в бессмысленный крестовый поход. Каждый спасается, как может – Билли повезло, ему открыли один из главных секретов бытия странные, но доброжелательные инопланетяне. Нужно всего лишь «не обращать внимания на плохое и сосредоточиваться на хороших минутах», ведь любой из моментов времени существует вечно, и все мы одновременно живы и мертвы, плачем и смеемся, идем в первый класс и к алтарю…

«Бойня номер пять» — из тех книг, которые нужно перечитывать не один раз. Она насыщена моментами и образами, описанными бесхитростно и потому такими настоящими и задевающими за живое. Она наполнена историями, которые могли бы сойти за притчи, если бы не отсутствие какой-либо внятной морали и невозможности сделать выводы. Потому что логика лжет, а ужас и глупость войны нужно почувствовать душой и сердцем, без возвеличивания и романтизирования, без упоения жуткими подробностями, а с сочувствием, стыдом и жалостью. Да, человечество гораздо придумывать объяснения и оправдания задним числом, в упор не замечая некоторых нюансов и подробностей…

Если у вас остались еще романтические иллюзии касаемо войны и воинов – обязательно прочтите «Бойню номер пять». Курт Воннегут был там, его информация – из первых рук. Всем остальным книга рекомендована, как пилюля от склонности к выискиванию глубоких смыслов в жизненных событиях. Его нет – просто «такова была структура момента».

Три года из своих тридцати двух провел в тюрьме Тень (правда, в английском варианте его имя звучит более привлекательно – Shadow). Рассыпаются в прах мечты о безмятежном будущем, когда он узнает о гибели в автокатастрофе любимой жены и лучшего друга, своего потенциального работодателя. Тень попадает в искусно расставленные сети Одина, вариантом реинкарнации которого выступает внешне безобидный мистер Среда (Wednesday).

Вот так буднично начинается путешествие главного героя. Ему предстоит стать курьером и оповестить всех обосновавшихся в американском захолустье древних богов о начале великого противостояния между ними и когортой высших сил новой формации – типичных Yuppie.

Мы все знаем, что современные идолы американской цивилизации выросли совсем не из культа вуду и скандинавского мифотворчества. Прагматизм «богов» кредитных карточек, Интернета и телевидения берет начало в верованиях отцов-пилигримов крайне протестантского толка. Если бы культурологический пласт Америки определяли Кали и Астарта, то страну можно было бы найти в экономическом рейтинге где-нибудь между Гватемалой и Гаити. Это воспринимается так же странно, как вероятность представить, что Змей Горыныч, Баба-Яга и Перун являются российскими богами. Однако читатели доверчиво следуют за автором по дорогам провинциальной Америки и коллекционируют встречи с опустившимися бедствующими существами, давно забывшими прежнее величие.

Задевает откровенная вульгарность эпизода, когда узнаваемая интерпретация Песни песней Соломона звучит в устах случайного клиента плотоядной языческой богини. К счастью, автор не увлекается обилием провокаций и не стремится к сомнительной славе Салмана Рудши. Весь его пантеон принадлежит не к реальному миру религиозной жизни, способной вызвать ожесточенные споры, а скорее к библиотечно-безопасной фольклорной мифологии.

Ради развлечения можно пересчитать количество близких к исчезновению и мумификации персонажей и обнаружить, что в тексте их насчитывается не менее пяти десятков. На мой взгляд, ошеломляющая популярность книги несколько искусственна и представляет собой результат грамотно построенной пиар-компании. Не случайно еще до выхода романа подогревался интерес читающей публики с помощью обновляемых пресс-релизов авторского сетевого дневника. И до сих пор на англоязычных сайтах можно найти переписку, где читатели увлеченно делятся разгадками очередных аллегорий Нила Геймана. Может быть, все престижные премии автор получил за небывалую популяризацию мифологии? Вероятно, для студентов книга станет поводом покопаться в первоисточниках и успешно сдать экзамены.

У меня сложилось впечатление, что автор перечитал слишком много литературы по сатурналиям и фаллическому культу древних греков, что стало его навязчивой идеей и бессистемно вклинивается в структуру роуд-стори. Наверное, Гейман не представляет, как современной прозе обойтись без сексуальных экспериментов и гомосексуальной любви. В этих фрагментах постмодернистская эстетика произведения скатывается на уровень панк-культуры и просматривается откровенный, ярко выраженный треш.

В целом, впечатление после прочтения книги аналогично поездке в пригородном автобусе. Поначалу с интересом смотришь по сторонам, к середине путешествия засыпаешь, а под конец вертишь головой и пытаешься понять, где же ты оказался. Текст не равноценен по качеству и временами рассыпается, хотя ситуацию часто спасает черный юмор. Вот он очарователен и оригинален. К безусловным плюсам можно отнести интеллектуальную насыщенность романа — его можно использовать вместо кроссворда для проверки собственных знаний в области литературы и истории. «Американские боги» — самое титулованное произведение Нила Геймана, но далеко не лучшая его работа. Даже рассчитанная на детей «Коралина» более изящна и динамична.

Если вы любите голливудские боевики и вам хотелось бы представить школу, в которой процесс выращивания суперменов поставлен на поток, то самое время приступить к чтению романа Орсона Скотта Карда. Увлекательная и динамичная история написана простым доступным языком, без всякой характерной для научной фантастики зауми наукообразных терминов.

Для подростков будет весьма полезным проникнуться правилами выживания в условиях жесткой конкурентной борьбы между сверстниками. Такое впечатление, что автор предварительно проштудировал массу учебников по возрастной психологии, а затем наглядно проиллюстрировал, как рождаются лидерские качества, приходит умение уклоняться от конфликтов и каким образом можно добиться признания и заслужить дружескую привязанность. Единственное, к чему нельзя отнестись с доверием, так это к возрасту главного героя. Шестилетний Эндрю Виггин умеет плести такие интриги и столь талантливо способен манипулировать окружающими, что это вряд ли под силу иному человеку даже с большим жизненным опытом.

Роман вполне заслуженно был отмечен несколькими премиями, присуждаемыми за лучшие произведения в жанре фантастики. На первый взгляд сюжетная линия уныло-ординарная. В начале третьего тысячелетия земляне пережили два нашествия «жукеров», автор не конкретизирует это понятие и только намеками говорит о внешнем виде загадочных существ с жесткой системой иерархии. Ожидая неизбежной третьей войны, сотрудники Международного Космического Флота организовали школу для суперодаренных детей.

Модель обучения направлена на поиски среди воспитанников потенциального главнокомандующего, который обладал бы стратегическими талантами Наполеона и Александра Македонского. Основные надежды возлагаются на Эндера Виггера. Иногда в действиях наставников прослеживается столь изощренная жестокость, что спартанцы, бросавшие младенцев с обрыва в воду для обучения плаванию, кажутся по сравнению с ними воплощением заботы и человеколюбия. Действия Граффа и других неназванных командиров касаются скорее не физического аспекта, а эмоционального. Эндера провоцируют, подставляют, сталкивают со сверстниками, оправдывая непосильные для ребенка перегрузки идеей спасения Земли.

Школа великих космических полководцев – самая сильная и интересная линия романа, а вот будущее 2135 года несколько страшновато — в стиле Большого Брата Джорджа Оруэлла. Рождение детей поставлено под строгий контроль, третий ребенок считается непозволительной роскошью. Как видно из истории родителей Эндера, сопротивление порядку где-то еще присутствовало на уровне религиозных организаций мормонов и католиков. Мать и отец главного героя порвали со своей средой, их конформизм по отношению к системе полностью сломил родительскую волю. Они не сопротивляются вживлению компьютера в мозг ребенка, позволяют забрать своего Третьего для участия в сомнительных и небезопасных для жизни экспериментах. Нежной родственной привязанностью Эндера остаются отнюдь не родители, а старшая сестра Валентина, позднее ставшая «летописцем живущих».

Время написания романа сказалось на политических предпочтениях Орсана Карда. Он настолько искренне опасается такой враждебной структуры, как Варшавский Договор, что даже заставил отца Эндера стыдиться своего польского происхождения, а саму страну представил в качестве изгоя международного сообщества.

Оригинальную философскую ноту можно найти на последних страницах романа: неожиданный взгляд на уничтоженных «жукеров» под новым ракурсом меняет мировосприятие главного героя и становится завязкой для следующих историй. И несомненно возрастающее мастерство автора — все романы-продолжения космической серии ничуть не уступают в качестве первой книге о детстве Эндера.

Милая вещица, родом из детства, когда запоем читаешь Азимова и Брэдбери вперемежку с Дюма и Жюль Верном, а на полках толпятся Стивенсон и Сабатини, Шекли и Булычев… Но и сейчас, двадцать лет спустя (привет Дюма-старшему!), перечитывая «Мир смерти», поражаюсь, как точно написана нехитрая история, в которой есть все, что нужно мальчишке: далекая планета Пирр, жестокая борьба за выживание, противостояние на грани гражданской войны между двумя «племенами» пиррян, пальба из всевозможных орудий убийства, и во главе всего этого волей случая встает авантюрист межгалактического уровня Язон динАльт.

ДинАльт, встретившись с представителем планеты Пирр, переживает некий перелом и устремляется на нее, чтобы проверить себя на слабо. Ему противна мысль, что кто-то может быть более совершенен, чем он сам, Язон динАльт. Поэтому он говорит себе: Язончик, ты должен увидеть, что это за место такое, планета Пирр, собственными глазами.

И планета не только не обманет его ожиданий, но с первой же секунды пребывания примется его кусать, плевать ядом, травить, атаковать. Такова уж эта планета. И динАльт понемногу начинает понимать пиррян, и как-то само собой случается, что он оказывается единственным «взрослым» среди всех этих занятых исключительно активным выживанием «детей». Поясню: пиррянская флора и фауна крайне агрессивна по отношению к человеку и ежесекундно пытается его убить. А человек, наоборот, вырастает в эдакого ковбоя-ганслингера, выхватывающего «смит-вессон» быстрее, чем то, что пытается убить его. Плюс ко всему сама планета из разряда молодых, высока вулканическая активность, перепады температур как в пустыне – в течение суток от испепеляющей жары до арктического холода, двойная сила тяжести. Неудивительно, что пирряне заняты исключительно борьбой с окружающей средой, и Язон быстро понимает, что в результате они вырастают воспитанными несколько однобоко. Все, что имеет утилитарный интерес с точки зрения выживания, включено в курс воспитания. Все остальное считается ненужным. Поэтому любой пиррянин прекрасно разбирается в местной ботанике и зоологии (пригодится для отстрела ядовитого шипокрыла или распознавания смертельной плесени), но вряд ли знает анатомию того же шипокрыла – для него достаточно знать, что есть опасного в этом звере, а вот что там у него внутри – знать и не надо. Любой пиррянин с закрытыми глазами разбирается с оружием любого вида, водит любые транспортные средства от джипа до звездолета. Прикладные науки интересны этим бойцам только в той части, чтобы сготовить оружие поубойней, а вот историческими исследованиями займется сам динАльт – первый на планете со времен ее колонизации. По мнению же пиррян, ничего глупее и бесполезнее нет, чем рыться в архивах, изъеденных крысами. Примечательно, что библиотекой заведует практически инвалид, то есть наименее ценный в бою пиррянин, неспособный на то, чтобы активно участвовать в противостоянии. Стоит ли говорить, что библиотекарь этот, как и всякий жестянщик, вооружен до зубов; не позавидовал бы я тому, кто на денек просрочит книжку на его абонементе. :)

ДинАльт понимает, что эмоционально и духовно пирряне, чересчур сосредоточенные на выживании, остались детьми или максимум подростками. Царит культ силы, поклонение перед оружием (подкупая одного из них, динАльт предлагает зажигалку, и решающим аргументом для пиррянина становится наличие в ней мини-бомбы). Им незнаком юмор, они прямолинейны и грубы, не склонны к рефлексии, туповаты, деловиты и хмуры, запросто могут сломать руку в ответ на безобидную шутку. К тому же в них развилась страсть к убиванию — любые переговоры они считают проявлением слабости и искренне презирают любого, кто способен решить проблему иначе, чем кулаками. Это идеальные солдаты, и в другом мире они обязательно стали бы боевиками какой-нибудь криминальной группы или террористами. Просто потому, что умеют эффективно решать вопросы единственно известным им способом – идти напролом. Язон неоднократно на страницах повести любуется именно этим их качеством, которого ему не достичь никогда, однако не обманывается насчет этих качеств пиррян: они полезны, но недостаточны.

Поэтому, когда ему говорят, что на Пирре взрослым считается тот, кто может самостоятельно выжить, пусть даже это 6-летний ребенок, динАльт вскоре убеждается, что это совсем не так. И именно по этой причине динАльт становится надеждой Пирра, как чужак со взглядом со стороны, не замыленным ежедневной битвой…

В итоге имеем НФ-повесть с экологическим уклоном. Любопытно, что Гаррисон одним из первых упомянул эту тему. Повесть издана в 1960-м году — до мрачных постапокалиптических пейзажей, характерных для фантастики 1990 — 2000-х оставалось еще 40 лет. И некие параллели можно провести со старушкой Землей — ураганы, цунами и землетрясения тоже можно рассматривать, как попытку планеты бороться с человеком — угрозой ее существованию. В конце концов, мы все можем получить такой мир смерти за своим окном. Еще есть время исправиться.

«Когда мы жили в Колорадо, там выпал снег. Наш кот — а я кошатник — захотел выйти из дома, и я открыл ему дверь, но он не выходил. Просто продолжал мяукать. До этого он видел снег, и я не мог понять, что случилось. Я снова и снова открывал перед ним другие двери, а он опять не выходил. Потом Джинни сказала: «О, он ищет дверь в лето». Я махнул на кота рукой, попросил её не говорить больше ни слова и написал роман «Дверь в лето» за 13 дней».

(из интервью Роберта Хайнлайна с Альфредом Бестером)

Одна из светлейших вершин современной литературы, афористичная и вдохновляющая книга, одинаково много способная дать и несмышленому ребенку, и умудренному взрослому. «Дверь в лето» не об анабиозе и о путешествиях во времени, и даже не об инженерном мышлении. Хайнлайн пишет свою версию повести о настоящем человеке, рассказывая о превратностях чувств сердечных и ошибочном выборе, делясь своим представлением о правильном ведении бизнеса и управлении компанией, заодно выясняя – как же быть с доверием на фоне всего происходящего в реальности?

Несомненно, порадует эта книга всех членов всемирного сообщества кошатников. Если есть возможность, лучше прочесть в оригинале – удивительно емкие и точные реплики кота по имени Пит («me», «now», «no» и так далее), увы, не передаются дословно на русском…

Главный герой, добившись всего, что в первом приближении необходимо человеку для счастья – интересной творческой работы, стабильного дохода, теплой дружбы и страстной любви – внезапно все теряет. Причем из-за предательства и измены, после которых и жить-то дальше не особо хочется. Но за выбранной им дверью были упорный труд и упрямая борьба со всем, включая законы природы – ради того, чтобы воссоздать и приумножить потерянное.

Все мы ищем собственную дверь, выбирая из всех возможных ту, которая приведет нас в наше собственное лето. И сколько людей, столько и вариантов того самого «лета», а эта книга, подвернувшись в судьбоносный момент, может спасти жизнь – и наверняка не одну спасла, я в этом уверена.

Эта история проста до наивности, несмотря на научно-фантастические хитросплетения сюжетов — она о жизненном выборе и судьбоносных решениях, о ежедневной работе и различиями между истинной любовью и коварным притворством.

«Дверь в лето» нужно обязательно прочесть хотя бы раз, ведь эта книга делает окружающий мир светлее и чище.

Первая мысль, приходящая в голову, если взять печатное издание «Криптономикона» в руки – «Ну и кирпич!». Второе потрясение ждет тех, кто отважится-таки штурмовать данный кирпич – это потрясающая книга, мощная, глубокая и невероятно насыщенная. В это сложно поверить, но в этом поражающем воображение объеме текста нет ни грамма воды, ни единого лишнего слова.

И приготовьтесь, пожалуйста, к тому, что мозги придется поднапрячь. Идеальный читатель «Криптономикона», мне кажется, это один из все более увеличивающейся в наше время популяции так называемых «гиков». Умный юноша (да, книга представляется мне все-таки более мужской), понимающий в математике, шахматах и компьютерах, который не поленится (как я, увы) проследить за мыслью автора в запутанных логически-криптологически-математических построениях и даже отрывках машинного кода. И не просто пройдет вместе с Нилом Стивенсоном по этому извилистому пути, но и насладится им.

Спешу оправдаться – я не пропускала «умные» места, просто не вникала, полностью доверяясь автору. Примерно так девочки читают «Войну и мир» — больше обращая внимание на «мир», нежели на «войну», не проникаясь тактико-стратегическими тонкостями боев. Кстати, о войне – в «Криптономиконе» она тоже будет, настоящая и страшная. А еще – любовь и потрясающие возможности человеческого мозга. А еще – юмор (зачастую черный) и технологии (зачастую сложные). Яркие эротические сцены (одна я так впечатлилась, или остальные рецензенты выше этого?), забавные исторические подробности, проникновение в мозг гениев и мир большого бизнеса, экономика и история Интернета, гомосексуализм и поиски сокровищ…

Знатоки говорят, что Стивенсон знает, о чем пишет (хотя мелких неточностей понаходили, конечно). Стивенсон говорит, что выдумал операционную систему «Финукс» и до слез напоминающий Ирландию (или Шотландию?) остров Йглм, чтобы не быть связанным реальностью и позволять себе некоторые вольности. Морской пехотинец Бобби Шафто – один из героев книги – говорит, что он ни черта не знает о своем будущем, но знает толк в кошмарах.

Здесь, конечно, есть все то, что описано в аннотациях – две временные линии, Вторая Мировая и японское золото, бои в джунглях и секрет «Энигмы», посвящение в искусство шифрования и гораздо более тонкое мастерство дезинформации, вольное государство Крипта – эдакая информационная, высокотехнологичная Тортуга, Рузвельт и Тьюринг и много-много всего еще…

Но главное не опишешь – нечто, что не позволяет оторваться от этой книги, ее насыщенность и глубина, невероятный кайф от процесса чтения и море информации, преподнесенной выразительно и красиво. Прочтение «Криптономикона» изменяет разум – таких книг чрезвычайно мало, и не прочитавшие ее многое теряют.

Реальный мир — такой понятный и обыденный, такой знакомый и скучный. Именно в таком мире мы живем с вами, именно на фоне такого мира мы и знакомимся с главной героиней «Vita Nostra», Сашей Самохиной. Обычная семнадцатилетняя девушка, с простыми проблемами – каникулы перед последним годом обучения в школе, грядущее поступление в институт, подготовительные курсы, экзамены. Но это все – в недалеком будущем. А сейчас – лето, Крым, беззаботный пляжный отдых… И вдруг, в эту мирную идиллию врывается что-то непонятное, пугающее, оставляющее ощущение безысходности, беспомощности. И не поможет никто – ни мама, ни органы правопорядка. Странный незнакомец, пугающие своей безумной бессмысленностью задания и, как лезвие гильотины, наказание за непослушание – беда, которая произойдет с родными и близкими людьми. И Саша покоряется незнакомцу – а вы бы решились противостоять, когда на кону – здоровье и жизнь дорогого человека? Страх – хороший стимул…

Но это еще цветочки, горькие ягодки еще предстоят Сашке. Ведь успешно пройденные задания всего лишь вступительные испытания перед поступлением в несуществующий ни в одном каталоге ВУЗов Институт Специальных Технологий города Торпы. А жизнь и учеба в стенах этого заведения сладкими не назовешь. И все та же безысходность, выносящие мозг учебные дисциплины, все тот же карающий незнакомец, только теперь он называется куратор, все то же заточенное лезвие гильотины, готовое обрушиться на головы любимых людей за малейшую непокорность или нерадивость в обучении, все тот же страх, ставший гораздо сильнее. И самое главное – ничего не понятно, ничего не объясняют, ничего не рассказывают. Помогают не сойти с ума периодические возвращения в понятный, реальный мир – первые влюбленности, расставания и предательства, сложные отношения с одногруппниками и соседками по комнате общежития, редкие поездки домой. На фоне этого контраста – двухслойности окружающего мира – приходит к Сашке, а заодно к читателям понимание главной истины этой книги: жить и любить – значит бояться. Бояться за родных и близких, за себя, бояться любой случайности и неслучайности тоже. И чтобы избавиться от этого страха, нужно преодолеть себя, ступить за грань своих физических и даже умственных способностей. И тогда может случиться чудо, воплотятся в жизнь сказки и фантазии, появятся сверхвозможности, и дух будет захватывать от открывшихся перспектив.

Мое мнение о «Vita Nostra» сложилось давно, еще с первого прочтения этой книги. Однако прежде чем писать рецензию, я захотела узнать мнение других людей. Оно было разным: от дикого восторга и восторженных отзывов с кучей восклицательных знаков до полного отрицания, даже недоумения: к чему все это? Из этой двойственности я поняла одно – книга никого не оставила равнодушным, зацепила читателей за живое, которое у каждого свое.

Действительно, «Vita Nostra» — книга сложная, местами непонятная, поднимающая многие сложные социально–этические вопросы и заставляющая читателей самостоятельно додумывать и искать ответы, но неизменно интересная. Читается на одном дыхании: Марина и Сергей Дяченко умеют доносить до читателей мысли ясными, емкими предложениями, которые оставляют ощущение действительной реальности происходящего. Невольно ставишь себя на место главной героини, примеряешь ее «шкурку» и спрашиваешь, а как бы я поступила на ее месте? Погружение в атмосферу сашиной жизни полное: ее страхи — это твои страхи, ее обиды, переживания, душевные метания – тоже твои. Даже изменения, которые с ней происходят, ощущаешь на себе в полном объеме. Это, кстати, и отпугивает многих людей от книги – не каждому нравится, когда твои собственные мысли и желания растворяются в чужих, по сути, проблемах. Многим читателям крайне не понравилась концовка романа. Однако, на мой взгляд, если бы не эта концовка, роман не вызвал бы шквала мнений, восторгов, возмущений, не заставлял бы задумываться.

Роман «Vita Nostra» получил премию «Золотой кадуцей» на фестивале «Звездный мост-2007». Он входит в список лучших фантастических книг в номинации «Выбор экспертов» по версии журнала «Афиша». И лично я присоединяюсь к экспертам: книга стоящая, интереснейшая, захватывающая! Советую читать всем, некоторым — даже несколько раз, так как понять смысл и идею книги немногим удается с первой попытки.

Вы знаете, кто такие сепульки? Хотите побывать на планетах Пинте и Панте? Узнать, как закончил свои дни галактический миссионер отец Орибазий, настоятель кротких мемногов, которые очень хотели, чтобы их любимый пастырь был возведен в ранг святых?

Тогда вы открыли нужную книгу – «Звездные дневники Ийона Тихого» проведут вас по разным галактикам, познакомят с обитателями множества планет, помогут взглянуть по-новому на научные теории земных ученых и на всю историю человечества. Эта книга заставит вас смеяться, то легко и по-доброму, то почти сквозь слезы. И, конечно, это произведение из тех, которое нужно перечитывать не один десяток раз.

Да-да, десяток, я не оговорилась. «Звездные дневники Ийона Тихого» настолько многозначное, разноплановое произведение со множеством скрытых намеков и мастерской словесной игрой, что за один и даже за два раза полностью понять его невозможно. Впрочем, это не удивительно, ведь Станислав Лем прославился, прежде всего, своими серьезными фантастическими романами, которые заставили целое поколение задуматься над философскими вопросами освоения космоса, категориями Добра и Зла в масштабах Вселенной, раскрытие человеческой сущности перед лицом Неизведанного.

Собственно говоря, об этом же идет речь и в сборнике новелл о приключениях звездоплавателя Ийона Тихого, напоминающего не то Сэмюеля Гулливера, не то барона Мюнхгаузена. Правда, в этой книге разговор о серьезных вещах ведется в легком, юмористическом тоне, но рассказы об иных мирах таят в себе иронию (иногда очень горькую) и над жителями Земли.

Лем высмеивает не только общечеловеческие пороки – бестолковость, лень, приспособленчество. Достается от него и системе образования, научным институтам, даже религии. Мало того, он с сатирой отзывается о и социалистическом обществе, в котором ему довелось жить. В одном из лучших рассказов цикла, «Одиннадцатом путешествии», изображается планета, все жители которой вынуждены даже друг от друга скрывать свое естество, опасаясь тотальной слежки и доносов. Но польский автор видит и все недостатки капиталистической демократии – погибающие от голода люди имеют полную личную свободу и даже навстречу гибели они идут исключительно по собственному желанию.

Тем не менее, Станислав Лем и в этом произведении остается ученым и философом – оттого на многих страницах мы можем прочитать юмористические варианты научных теорий (антропоморфизма, теории Большого Взрыва), а также своеобразную версию истории человечества, исправлением которой, как оказалось, занимался институт ТЕОГИПГИП под личным руководством самого Ийона Тихого.

Книга Лема является и своего рода энциклопедией пародий на современную ему фантастику (как, наверное, и на книги этого жанра наших дней). В ней можно найти практически все сюжеты фантастических произведений – раздвоение героя в петле времени, восстание роботов, не говоря уже о путешествиях во времени и космической охоты. И каждый из этих сюжетов мастер доводит до абсурда – Ийон Тихий встречает не одного, а нескольких сотен своих двойников, охотится же он на курдля величиной в несколько гектаров.

С необыкновенным мастерством Лем строит языковую стихию этого произведения. Его словотворчество, блестяще донесенное до читателей в русском переводе, необыкновенно занимательно. Чего стоит новая физическая частица «чуть подгорелый шкварк» или идеальные жители планеты Пинта – бальдуры и бадубины! Особый интерес представляет и «разгадывание» личных имен – ведь лишь вчитавшись, мы можем опознать, кто скрывается под маской Веелс. Э. Вула или кем стал сосланный в прошлое сотрудник программы по исправлению истории Райхплац (подскажу, эта немецкая фамилия в переводе на французский язык звучит как Ришелье).

Поражает феерическая фантазия Станислава Лема: он не только развивает в этом произведении множество идей, каждая из которых «потянула» бы на самостоятельное произведение, но и досконально описывает множество планет и их обитателей, придумывая все новые и новые интересные (а иногда и ошеломительные) детали.

Некоторым может показаться, что в этой книге слишком мало приключений (ничего не говорится, например, о личной жизни героя, хотя подробно рассказывается о его генеалогическом древе) и слишком много пространных философских рассуждений. Однако, по моему мнению, именно это и выводит «Звездные дневники Ийона Тихого» за рамки развлекательной литературы и делает эту книгу шедевром научной фантастики.

Интересно общаться с подросшими детьми! Постоянно узнаешь от них что-то новое, а часто и интересное. Как-то, например, пару лет тому назад дочка-подросток заявила мне, что Ктулху съел ее мозг… Кто это такой и почему он поступил так нехорошо, она и сама не знала. Из врожденного любопытства (а также в целях укрепления родительского авторитета) пришлось обратиться к Гуглу, чтобы узнать об этом чудовище. Ну и заодно открыть для себя американского писателя Говарда Лавкрафта.

Не могу сказать, что повесть «Зов Ктулху» захватила меня с первых минут – я почему-то ждала яркого динамичного повествования в духе Стивена Кинга. А вместо этого — старомодно-тягучий рассказ о старичке-профессоре и таинственном барельефе, который нашли после его смерти. Вот закончилась одна история и за ней последовала другая – суховатый отчет о секте, поклоняющейся неведомому существу… И итог – газетная статья о страшном приключении, которое пришлось пережить морякам в открытом море, где они лицом к лицу столкнулись с Чудовищем…

Как я уже упоминала, все это написано сдержанным, псевдонаучным стилем, практически без эмоций. Автор очень отстраненно ведет свой рассказ и вместе с тем безошибочно выдерживает интригу, все нагнетая и нагнетая жутковато-таинственную атмосферу. Нельзя даже сказать, что он создает свой мир (как это обычно делают писатели), нет, он просто добавляет к нашей жизни долю мистики — видимо, для того, чтобы мы не забывали о дремлющих силах природы, которые в любую минуту могут проснуться. Меня несколько разочаровало, однако, слишком конкретное описание Ктулху (может, это мои личные тараканы?): мне кажется, повесть бы только выиграла, если б он так и остался абстрактной, таинственной силой.

Лавкрафт словно бы приоткрывает нам дверь в неведомое, балансируя на тонкой грани фантастики и реальности. Он так подробно пишет о древних знаниях и о секте, поклоняющейся Ктулху, что сразу же возникает вопрос, а не лежат ли в основе этой повести реальные факты о неведомых культах? И даже если это не так, сама постановка такой проблемы говорит о многом: ведь это значит, что читатель поверил писателю.

В то же время не буду утверждать, что это произведение как-то эмоционально повлияло на меня, породив в душе страх, а тем более ужас. Скорее, я восприняла его отстраненно, как литературное произведение превосходного качества, которое читаешь, восхищаясь словом и изобразительным искусством автора. Хотя вполне возможно, что современники Лавкрафта, жившие в первых десятилетиях прошлого века и неизбалованные еще потоком мастерски написанных и снятых «ужастиков», воспринимали его творения гораздо сильнее.

Очевидно, что «Зов Ктулху» и другие произведения Лавкрафта следует прочитать всем любителям хоррора, хотя бы затем, чтобы знать, как начинался этот жанр, столь популярный в наши дни. А впрочем, их можно порекомендовать и просто всем любителям хорошей литературы. Это действительно изящная словесность – авторский стиль и композиция выше всяких похвал. В то же время в творчестве Лавкрафта наряду с удивительным изобразительным мастерством мы не находим никакой социальной проблематики: в его величественно-холодных строках сложно отыскать даже жалость к маленькому человеку…

Айзек Азимов – один из десятка фантастов, знакомство с которым входило в обязательную программу любителя этого жанра. В СССР можно было по пальцам пересчитать авторов, которые переводились и регулярно издавались: Азимов, Хайнлайн, Шекли, Брэдбери, Гаррисон, Саймак. Эта пятерка в обязательном порядке имелась на заветной полке не избалованного вниманием советских издательств читателя. Жаль, в основном перепечатывали одно и то же, но Азимову и тут везло: будучи профессиональным ученым в области биохимии, он обладал даром увлекательно излагать интересные научные идеи – а что еще надо фантасту в «золотой век» жанра — 40-60-е годы ХХ века? Кроме того, в отличие от модных трендов американской фантастики, в его творчестве злобные, недружелюбные и агрессивные инопланетяне не встречаются в принципе, сам автор сосредоточился на более тонких материях, за что и любим до сих пор.

Повесть «Сами боги» (в американской традиции ее называют романом, но скорее все-таки повесть) относится к жанру «твердой НФ», однако на фоне захватывающей дух физической проблемы поднимается традиционная для НФ тема: ответственность. Я бы назвал эту повесть «детектив по второму закону термодинамики». Только в отличие от детектива с расследованием убийства человека Азимов повествует об убийстве целых Вселенных. Имеется и этическая компонента, которая и задает тон всей повести: насколько этично процветать нам, убивая других. Причем убивая по незнанию, тупости, лени, скудоумию — в общем, не очень осознанно, но тем не менее убивая наверняка. Пусть гибнут и не люди.

НФ-составляющая повести базируется на простом предположении: имеются две вселенные А и Б, в которых действуют различные физические законы. Из А в Б прокладывается труба (Межвселенский Электронный Насос), посредством которой происходит перетекание элементарных частиц в обоих направлениях. В нашей вселенной А благодаря этому появляется источник дармовой, экологически чистой энергии. Вселенная Б получает аналогичную выгоду. Только первооткрыватель явления Фредерик Хэллем с нашей стороны не удосуживается предусмотреть все возможные последствия такого обмена, да и вообще он упивается славой, подминает под себя науку Земли и приобретает такой вес, что любое разумное сомнение в его состоятельности воспринимается как ересь с одной только разницей, что ученого, критически оценивающего вклад Хэллема в теорию Насоса, не сжигают, а просто вышвыривают из науки.

Вместе с тем у теории Насоса существует и продолжение: взаимное перетекание элементарных частиц из вселенной А во вселенную Б приводит в итоге к неуправляемому и нелинейному во времени ускорению процессов космогонии: наше Солнце разогревается все быстрее и в скором времени превратится в сверхновую, солнце вселенной Б, наоборот, все ускоряющимся темпом остывает, лишая драгоценной энергии местных аборигенов.

В обоих вселенных находятся физики, высказывающие опасения в целесообразности существования Насоса, однако давление общества, получившего неисчерпаемый, как ему кажется, источник энергии, и сиюминутная выгода от такого источника – всё это заглушает одиночные голоса…

Хочется сказать пару слов о персонажах повести. Стиль Азимова я бы выразил парадоксом: о людях писать суховато, а вот о научных концепциях – страстно и увлекательно.

Хэллем, который как танк зачистил под себя и затоптал науку, никаких заслуг не имеет в принципе. Один из его критиков с грустью замечает, что Хэллем просто воспользовался подсказкой вселенной Б, предоставившей ему чертежи Насоса, а научный аппарат и всю теорию Обмена за него сделало научное сообщество. И теперь старик упивается властью – и ничего более. Яркий представитель племени хамов, дорвавшихся до власти, напористых и безжалостных с любым несогласным.

Физики Ламонт и Денисон – те немногие, кто бьют тревогу и ищут пути решения проблемы. Их образы рисуют типичного добросовестного ученого, который не прогибается под давлением авторитетов, а просто делает свою работу: генерирует идею, критически осмысливает её, проверяет экспериментально… в общем, методично делает свое дело, одинаково высоко ценя как положительный, так и отрицательный результат.

Особая заслуга Азимова – представители вселенной Б, аборигены неведомой галактики. Перед Азимовым стояла неимоверно сложная задача: писать от лица представителей чужого мира, и эту задачу он решил с блеском. Впрочем, чего еще ждать от автора, десятилетием ранее описавшего психологию роботов! Блистательно описано общество Мягких, психология Уна, Дуа и Тритта, от которых зависит спасение их вселенной.

Забавны детали земного общества будущего. Упоминается общепланетный эсперанто как язык общения, а также противостояние Земли и земной колонии на Луне (слава богу, относительно мирное, скорее борьба за первенство), благодаря которой, собственно, и будет найдено решение проблемы, описанной в повести. В целом, повесть не перегружена техническими деталями о будущем, именно поэтому повесть не кажется архаичной или устаревшей.

Итак, перед нами ярчайший представитель НФ, входящий в ее золотой фонд. Остается добавить, что повесть обладает тремя самыми весомыми премиями жанра в номинации «Лучший НФ-роман»: Небьюла (1972), Хьюго (1973), Локус (1973).