Повесть–притча Хемингуэя входит в программу обязательного чтения для первого курса факультета романо-германской филологии. Помню, что на тот момент книга не вызывала никаких чувств, кроме раздражения. Текст казался занудным, сложным для перевода и бессюжетным, персонажи удручали какой-то картонной шаблонностью. А вот море запомнилось больше, встречались изысканно красивые фрагменты: сияние плавников сквозь поверхностные слои воды, растворяющиеся в глубине опасные силуэты хищников… Сдав зачет, как и следовало ожидать, зашвырнула книгу подальше.
Видимо, для полноценного восприятия повести Хемингуэя необходимо достичь определенного возраста. Лет через пять случайно открыла книгу и уже не смогла оторваться. До сих пор не могу понять, как удалось такому ветреному жизнелюбу и авантюристу, как папаша Хэм, создал практически христианский манифест на уровне ортодоксальных текстов «Добротолюбия». И совершенно невероятно, что современники услышали этот посыл и оценили: Хемингуэй получил Пулитцеровскую премию именно за «Старика и море». В оригинальном тексте название звучит как «The Old Man and the Sea» — определенные артикли и заглавное написание нарицательных понятий переводит эти образы на уровень аллегорических категорий, символов завершающего путешествия души человека по житейскому морю.
Говорят, что прототипом старика Сантьяго был Грегорио Фуэнтес, приятель Хемингуэя из кубинского периода жизни. Восемьдесят четыре дня безуспешной рыбалки в Гольфстриме повесили на Старика клеймо неудачника. Вопреки здравому смыслу Сантьяго продолжает верить в фортуну и вновь выходит в море, где его ожидает кровавая схватка с акулами и двое суток призрачной надежды, которая растворяется на глазах, насмешливо оставив на память о себе только гигантский остов рыбы. Есть в повести и линия любви, но не в романтической ее вариации. Это трогательная любовь-забота кубинского мальчишки о постороннем старике: когда-то давно Сантьяго обучил Манолина правилам рыбной ловли. Скажите, а у Вас много знакомых подростков, которые бы сидели у постели заболевшего деда и заботливо укрывали одеялом? Задумывались о чистоте его одежды и подогревали кофе?
Мне нравится обыденность, и простота языка повести, любая претенциозность разрушила бы очарование стиля. Эта книга не о силе духа и борьбе человека со стихией, как нам долго внушали литературоведы. В финале жизненного пути Хемингуэй написал об обретении человеком смирения. Сантьяго похож на галилейских рыбаков, сопровождающих Христа. Выгоревшая заплатанная рубаха, нищета и невезение не озлобили его. Старик живет по принципу «неси свой крест и веруй», он ни при каких обстоятельствах не позволяет отчаянию поработить его дух. Главное, что мы запомним из притчи – ценность каждого мгновения жизни. Такое ощущение, что Хемингуэй создал текстовую иллюстрацию к библейскому посланию апостола Павла: «Мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся, низлагаемы, но не погибаем». Как жаль, что самому автору не удалось уподобиться Старику, и раздался тот роковой выстрел. Видимо, легче проповедовать высокие идеи, чем следовать им.
Второй раз я читала книгу медленнее, хотелось понять значение многих деталей. У Хемингуэя нет случайных элементов, все строится на игре подтекстов. Мне было интересно узнать, как выглядела висевшая на стене хижины Сантьяго олеография «Santa Maria del Cobre». Оказалось, что это очень красивая типично кубинская икона, на которой погибающие при шторме рыбаки обращаются с просьбой о помощи к парящей в облаках Богоматери. Потом нашла портрет «DiMaggio» — Старика так восхищали спортивные достижения этого красавчика, выходца из многодетной рыбацкой семьи.
«Старик и море» — книга, которую стоит прочитать, только для ее восприятия нужен некий психологический настрой. Она может пролететь мимо сознания в жаркий пляжный день или под перестук колес поезда. Лучше посвятить ей пару часов тихого зимнего вечера, Вы, безусловно, оцените ее необычность и еще долго не сможете избавиться от состояния светлой грусти.
