Для того, чтобы рассказать подросшим детям о сложности жизни в современном социуме, следует отправиться в Сионийские горы конца девятнадцатого столетия. Именно в это время Джозеф Редьярд Киплинг подбросил человеческого детеныша обитателям индийских джунглей. Здесь можно столкнуться целой галереей пороков и добродетелей. Льстивая речь шакала Табаки всегда наполнена ядом злорадства, а мстительность характера тигра Шерхана, претендующего на роль главного злодея, обусловлена его тщательно скрываемыми комплексами.
«Книга джунглей» состоит из серии анималистических рассказов, написанных ярким выразительным языком. Автор точно знает, как просыпается на рассвете семейство волков, разминая затекшие со сна лапы. Смуглый мальчишка уверенно расталкивает волчат, чтобы зарыться в уютное тепло серой шерсти. Маугли будет не единственным героем первой части книги — Белый Котик отправится на поиски острова, недоступного для людей, а мангуст Рикки-Тикки-Тави спасет английского мальчика Тэдди, расскажут свою историю слоны и вьючные животные, служащие в армии наравне с людьми. Мастерство Киплинга оценили уже современники: он стал первым из английских литераторов, удостоившихся Нобелевской премии.
Киплинг не делает скидки на детский возраст и откровенно говорит о смерти, предательстве, равнодушии. Беспечные друзья Белого Котика погибают под ударами палок алеутов, на глазах читателя они превращаются в небрежно брошенные шкурки, нуждающиеся в дальнейшей выделке. Люди вызывают откровенную антипатию — они неряшливы, трусливы и суеверны. Так хочется бежать вместе с Белым Котиком, нырнуть вслед за ним в ледяные волны, чтобы забыть весь ужас кровавых сцен. Автор последовательно в каждом рассказе реализует идею героя-одиночки — вот и Белый Котик поверил, что белизна является его знаком избранности. Энергичные и наивные идеалисты всегда украшают жизнь, но нечасто добиваются успеха.
В «Книге джунглей» для меня особенно привлекательна авторская концепция ценности семьи и демонстрация особенностей женской и мужской модели воспитания детей. Вальяжный Балу научил Маугли всем премудростям и теперь предоставляет ему возможность самостоятельно набивать шишки от столкновений с реалиями жизни. Женственная Багира контролирует каждый шаг мальчика, строит хитроумные планы, подталкивает к действиям. Когда гордость не позволит одряхлевшему вожаку волчьей стаи попросить возмужавшего мальчика о покровительстве, именно все тонко чувствующая Багира будет шепотом давать Маугли наставления, напоминая о благодарности и сострадании к Акеле. Вероятно, такие разные подходы к воспитанию способствуют гармоничному становлению личности. Подросшего Маугли нельзя упрекнуть ни в отсутствии предприимчивости, ни в черствости.
Волчица Мать приняла под свое покровительство человеческого ребенка, инстинктивно пожалев крошку. Затем она сразу же задумывается, насколько воспитанник будет полезен в будущем для ее собственных детей. Волк Отец и не помышляет о таких мелочах — он просто влюблен в свою Ракшу и выполнит любую ее прихоть, даже если придется отстаивать право на жизнь подкидыша перед всей стаей.
Сложно найти человека, не смотревшего анимационные фильмы о Рикки-Тикки-Тави и Маугли. Что удивительно, мультипликаторы очень бережно обращались с авторским текстом. В большинстве случаев мы слышим подлинные киплинговские интонации, размеренное повествование с непринужденным смешением пафоса и иронии. Но книга тоньше и изящнее по стилистике, есть линии и сюжеты, адресованные скорее взрослым. Имперские авторские амбиции провозглашают подчинение Закону: Киплинг боится, что демократические игры человечества могут превратить всех нас в самовлюбленных бандерлогов. Эти существа не способны хотя бы к чему-то отнестись серьезно, их благие намерения только усугубляют царящий вокруг хаос.
Киплинг увлекателен и неповторим. Единственное, что может слегка раздражать, это отзвуки его масонских идей о структурной иерархии в обществе: право на абсолютную власть и руководство только у избранных, остальные должны следовать их воле для собственного же блага. Но в силу авторского таланта все завуалировано и сказано ненавязчиво.
